Шрифт:
Спорить боже не вижу смысла. До него доходит слишком тяжело. Просто хочу, чтобы он убрался.
Антон мрачно смотрит на меня еще пару минут, в тишине. Потом разворачивается и уходит. А я беру его тарелку с недоеденным омлетом и психованно бросаю в раковину.
Почему у меня возникло такое чувство, что вокруг меня по-прежнему плетется эта гнетущая паутина обмана? Он сказал, что честный… Он сказал, что хочет быть со мной, пока ему не наскучит. Такая честность, не смотря на то, что убивает меня, кажется достаточно откровенной. И достоверной.
Но чем больше я узнаю Антона, тем меньше вижу в нем настоящих эмоций. Он заботлив, очень нежен, но его холодно брошенные слова: – Мне не свойственно любить, мне не свойственно раскаиваться или ревновать… противоречат всему происходящему сейчас. Он очень жесток, и не думает, что делает такими фразами больно.
И погружаясь в этот его цинизм, я задаюсь вопросом:
Не слишком ли просты условия спора?
Нет, нет… для меня не просты! Для меня все, что произошло – тихий ужас. Но я сама по себе очень эмоциональна и близко к сердцу все принимаю. А вот для него…
Возможно ли, что эта игра с его стороны не закончена?
Или я накручиваю?
Впрочем, чего еще он может добиваться? Мое признание уже получил…
Пожимаю плечами и машу головой, отгоняя назойливые мысли.
Да, это все для меня слишком сложно. Но нельзя дать себя сломить. Нельзя запутаться в этих сетях еще больше. Погрязнуть окончательно.
Нужно быть начеку.
Я во всем разберусь.
Со вздохом домываю посуду, и иду наверх, спать. Вроде ничего не случилось, но я утомилась. Засыпаю, как только голова касается подушки.
Выходные проходят быстро и незаметно. Я закрываюсь, и не пускаю Антона, когда он стучит в дверь. Свет в комнате оставляю включенным до самой ночи, чтобы он не удумал еще раз выломать окно, дабы проверить мое самочувствие. На его звонки и сообщения – не отвечаю. И даже не читаю.
Набираюсь храбрости, созваниваюсь с Ариной, и проигнорировав сочувственный тон ее голоса, совершенно спокойно узнаю домашнее задание по всем пропущенным предметам.
А в понедельник, как говорится, с новыми силами, направляюсь в школу. И даже не смотря на то, что первые два урока – физкультура, которую я не переношу, в отличном настроении и с наслаждением вдыхаю запах утра. Дождь шел всю ночь, но сегодня среди туч проглядывают золотистые лучики солнца.
Хороший знак.
Когда прохожу в ворота школы, уже ближе к главному входу, меня настигает группка парней в форме, вышедшая из автобуса на парковке. Это же баскетболисты! Только вот эмблема не наша.
С интересом оглядываюсь, пока их тренер строит строгим голосом:
– Эй, давайте не спим, спать ночью надо было, а не лазить по гостинице, как неприкаянные! Бегом, бегом! Слушай, если ты у меня также на тренировке будешь тормозить, вылетишь из команды! Илья! Ты усек?! Догоняй!!
Ого, немного грубо… и так знакомо. Голос учителя до боли знаком мне.
Останавливаюсь, и приглядываюсь. Стоп! Это что, эмблема моей… старой… школы…
Проклятье!
Замираю, не в силах идти дальше. Врастаю ногами, сжимаясь в горошинку. Ребята бегут, поочередно задевая меня. Физрук проходит мимо, оглядывается, чуть прищурившись.
Я резко разворачиваюсь, и делаю несколько несмелых шагов в обратную сторону, но сталкиваюсь с еще одним парнем из команды. Утыкаюсь в него головой, и не удержавшись на ногах, падаю. Упираюсь ладошками в асфальт, сижу, растопырив ножки. Юбка задралась, и я ее быстро поправляю, после чего напугано поднимаю голову.
Пожалуйста, только не это!
– Вставай, Покемон…
Глава 39
Пожалуйста, только не это!
– Вставай, Покемон, – насмешливо произносит знакомый блондин. – Холодно и сыро на асфальте. Простудишься.
Как такое вообще возможно? Я сейчас нахожусь где-то в параллельной Вселенной? Это какое-то ток-шоу? Комедийное реалити? Я не понимаю систему этого мира. Для меня все происходящее далеко за граню.
– Привет, – ухватившись за его милостиво поданную руку, поднимаюсь, чувствуя, что щеки мгновенно разгорячились, а тело вовсю колошматит. – Илья…
Он, вдруг, приобнимет меня за талию двумя руками и совершенно не дает двинуться. И как мне реагировать на это действие? Поднимаю голову и врезаюсь в пучину его светло-голубых дразнящих глаз.
Илья Скворцов.
Мой враг.
Из-за него ко мне прилипло ужасное прозвище, которое подпортило в свое время жизнь.
Мой соперник.
Постоянно лез со мной во все математические олимпиады. Еще тот умник. Несколько раз влетал в список лучших учеников школы, отодвигая меня с желанного первого места. Причем, не напрягаясь, играючи. И отчего то внутри меня всегда была уверенность, что он делал это не по желанию, а нарочно, чтобы позлить и показать, как он хорош.