Как и раньше, на восточной трибуне установлена отдельная ложа для магистрата. Там уже сидело несколько магов, включая магистора Кузауна. Архимагистор тоже был. В прошлый раз за спинами ложи натянули тент, сокрыв приехавших драконов в облике ксатов — сейчас же тента не было, и никто там не сидел.

Правее ложи магистрата красно-зелёными флажками оцепили несколько скамеек трибун. Вместо скамеек там поставили один громоздкий деревянный стул с широкой спинкой, и четыре обычных. Их заняли нутоны в камзолах, украшенных серебряной вышивкой, а разумного на громоздком стуле я поначалу вообще спутал с Касуем. У них обоих лица как отвердевшая надменность, а русые волосы зализаны назад.

— А разве посторонним можно посещать академию? — я спросил у Клауса, кивнув в сторону ложи.

— Это особый случай.

— Я знаю, что они владеют монополией на торговлю.

— Они надзиратели над академией, со стороны империи. Уничтожение наёмников империя трактовала как попытку мятежа, ведь ты — всё ещё ученик академии.

— И что же случится, если я проиграю?

— Ты умрёшь, без этого дуэль не проиграть. Магистрат умрёт следом.

— А многие ученики и маги веселятся.

— В такие тонкости им не позволяют вникать.

— А мне, значит, позволяют?

— Ты участник дуэли, — Клаус пристально посмотрел мне в глаза, кивнул на прощание и отправился наружу, сказав выходить на поле сразу после открытия решётки.

Я остался в одиночестве и вновь пробежался по трибунам взглядом. Крайне задумчивым взглядом. Меня не покидало ощущение, что прошлой осенью моё появление в академии запустило тайные политические игрища, в которых главным призом был некоторый контроль над академией. И сегодня в интриге будет поставлена кровавая точка. Вот только в этой тайной закулисной борьбе трёх субъектов за определённый предмет, мной пользовались как объектом.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и нескольких минут с ухода Клауса, как на двух противоположных концах арены металлические решётки с глухим скрипом опустилась. С опозданием в секунду опустилась ещё одна решётка, напротив ложи магистрата.

Вместе со мной из дальнего хода вышел Касуй Миастус в расшитом золоте камзоле, зализанными русыми волосами и мечом на поясе. Нутон ехидно ухмыльнулся мне, но сразу же стёр улыбку. По правилам проведения дуэлей мы прошли к середине арены, встали в метре друг от друга и повернулись к ложе магистрата. Немного поклонились, соблюдая этикет, развернулись и пошли обратно в сторону выходов, встав на чёрные отметки на песке. Расстояние между нами было больше полёта «Магической стрелы» где-то на метра два.

Из хода напротив ложи вышли четверо матонов и двое учеников академии с изнеможёнными лицами, торчащими скулами и потухшим взглядом. В руках они держали деревянные коробки.

Магистор Кузаун встал. Трибуны затихли.

— Участники дуэли не имеют права быть на стадионе и иметь наргодат. Мы, магистрат, видим их. Навлекая позор на устои академии, вы навлекаете на себя проигрыш. Снимите свои наргодат.

Ученики с коробками в сопровождении матонов двинулись в наши стороны. Я бросил недовольный взгляд на ложу магистрата, потом на сборище благородных, нашёл церковников левее магистрата — и перевёл взгляд на Касуя. Он ухмыльнулся. Я лишь цокнул языком. В коробку отправилась сумка со свитками, следом пошли пояс и куртка. Больше ничего магического у меня не было. Я надеялся на пояс с «Щитом магии», но тон Кузауна явно намекал, что мухлевать мне не позволят. Касуй же в коробку сбросил только два серебряных кольца.

Надеясь на защитные свойства пояса, я решил сэкономить оставшиеся бодрящие зёрна. Теперь же выбирать не приходилось, благо я всегда носил с собой флягу с чаем и запить горечь не проблема. Я остановил ученика с коробкой, когда тот решил отойти. Когда мешочек с зёрнами раскрылся, то ученик аж позеленел — а когда зерно хрустнуло на моих зубах, то он едва не сдержал в себе обед, утробным рыком огласив стадион. По трибунам пробежался возмущённый ропот.

— Прошу простить меня, пахло плохо, — ученик поспешил согнуться в низком поклоне магистрату.

— Пахло неприятно, подтверждаем, — сухо сообщили стоящие рядом матоны.

— Прошу почтенный магистрат простить меня, — подскочил белобрысый церковник с идеальным пробором в волосах, — но только что съеденное одним из участников дуэли не является лекарством.

— Лик’Тулкис, вы заявляли о своём исключительном здоровье. Что было употреблено? — Кузаун смотрел на меня взглядом разумного, всячески пытавшегося отсрочить чью-то смертную казнь.

Мы с Хубаром пересеклись взглядом. Это белобрысая сука не сдержалась, и растянув губы в насмешливой ухмылке. Я едва удержался, чтобы не обматерить церковника. Ставлю хвостик на отсечение, он это специально, чтобы лишить меня последнего шанса на спасение.

— Это обезболивающее, — ответил я Кузауну.

— Оно тебе необходимо?

— На всякий случай, не больше.

— Что же, магистрат принимает это к сведенью.

Кузаун хотел продолжить свою речь, но его прервал нутон с зализанными русыми волосами, сидящий левее ложи магистрата.

— Этот ксат уже нарушил ваши правила. Заканчивайте.

— При всём нашем уважении, ваше добродетельство маркиз Заяр Миастуский, это решать магистрату. И только ему.

— Тогда будьте любезны решить быстрей.