Шрифт:
– Скажем так, присматривали.
– А Игорь, как же Игорь?
– Верочка, дорогая, им нужна информация. Игорь ею не владеет. А даже если бы что-то и знал, вряд ли мог бы сейчас поделиться. Вы согласны?
– Логично, – Вера посмотрела на него как затравленный зверек.
– Обещайте, полковник, что с моей сестрой ничего не случится, – Шура пристально посмотрела на него.
– Я бы очень хотел этого.
– По крайней мере, это честно, – Шура пожала ему руку.
Веру доставили домой. В квартире было жарко, а её знобило. Она залезла под одеяло и через какое-то время уснула. Сказалась бессонная ночь.
Юрий Федорович направился в офис, где работала Вера. Ему необходимо было убедиться, что Верочкин начальник не имеет к этому отношения.
Глава 10
Вот уже который день Катерина была в недоумении. Лешка ходил задумчивый. Глупо чему-то улыбался. Подолгу с кем-то говорил по телефону. Сегодня она обязательно устроит ему допрос с пристрастием. Катя от нетерпения раздавила пирожное, над которым так долго трудилась. Не успела она вымыть руки, как зазвонил мобильный.
– Привет? дорогая. Сегодня ты ночуешь у Веры, – поставила перед фактом сестру Александра.
– У тебя жуткая привычка портить планы людям. Ты в курсе? И потом, с каких это пор Вере понадобился сторож.
– Долго объяснять. У неё неприятности. Там все узнаешь.
– А дети? И вообще, почему я?
– Детей заберет Алексей. Я ему уже позвонила. В отличие от тебя глупых вопросов не задавал. Знает, по пустякам звонить не стала бы. У меня дежурство. Завтра я тебя сменю, – она отключилась.
Катерина в недоумении опустилась на стул. Что могло случиться? Вечером, когда она пришла к Верочке, все выяснилось. Вера, конечно, упиралась. Говорила о детях, Леше, но как-то быстро сдалась. Видимо, ей действительно было страшно оставаться одной. Они долго болтали, пили кофе. Смотрели замечательную мелодраму. Катюха, уставшая за день, задремала, положив голову на колени сестре. Вера перебирала её кудряшки и плакала. Одна из слезинок упала на щеку Катюши. Она встрепенулась.
– Ты чего, Вер? – она обняла сестру.
– «Птичку жалко,» – Вера скорчила рожицу. Они рассмеялись.
– Ох уж эти мелодрамы. Почему в жизни не бывает так гладко, как в кино? У меня сегодня такая разборка сорвалась, – добавила Катерина, потягиваясь.
Сестры заснули обнявшись, как это было раньше, когда они ещё были детьми. Утром, после смены, заявилась Александра.
Пост сдан! – взяла Катя под козырек.
Ерничаешь, да! – Александра обняла сестру, что с ней редко бывало.
Вскоре за Катей заехал Алексей.
– Привет, дорогая. Мы с детьми решили сделать для тебя сюрприз.
– Какой сюрприз, зачем сюрприз, не надо сюрприза, – протестовала Катерина, усаживаясь в машину.
– Мамочка, мамуличка! – с заднего сидения потянулись к ней руки детей.
– Я тоже соскучилась, мои дорогие, – она расцеловала их.
– А меня? – потянулся к ней Леша.
– У меня к тебе серьезный разговор, – быстро чмокнув его в щеку, сказала Катя.
– Все серьезные разговоры отложим на часик, договорились, – Алексей загадочно посмотрел на неё.
– Ладно, еще часок я потерплю. Куда мы едем?
– Доверься мне, дорогая, – Леша погладил её по коленке.
– Я уже дважды тебе доверилась, – пошутила Катя, посмотрев на детей.
Машина остановилась. Катя узнала это место. Раньше, еще в детстве, они с девчонками любили бегать в этот кафетерий. Только здесь продавали самое замечательное мороженое на свете и только здесь подавали их любимый молочный коктейль. Здание было в запустении. На ступенях стоял мужчина. Только когда дети с визгами бросились ему навстречу, Катя узнала его. С таким восторгом дети приветствовали только одного человека.
– Ванечка, так с нежностью она называла старого приятеля Леши.
Вано, в свою очередь, разрешал называть себя так только Катюше.
– Ты считаешь, что можешь после всего показываться мне на глаза? – Катя возмущенно подняла бровь.
– Виноват, Катюша, исправлюсь. Ты же знаешь, не со зла. Бизнес этот, будь он не ладен.
– А позвонить мог? Я как дура целый день у плиты простояла, а потом ещё день обиду заедала … а ну тебя.
– Не дуйся, Катюша. Знаешь, а ты похорошела. Если это после того, как ты съела все, что приготовила для меня, то виноватым я себя не чувствую.