Опыт этих первых боев показал, что, особенно в танковых атаках, немедленное открытие огня по району предположительного сосредоточения противника, вместо ожидания, пока не подобьют несколько наших танков, обычно решает исход дела. Даже неприцельный огонь из пулеметов и 20-миллиметровых противотанковых пушек по лесу, где расположились противотанковые орудия противника, настолько эффективен, что в большинстве случаев противник совершенно не в состоянии вступить в бой или сдает позиции. В боях с танками противника – которые чаще всего бронированы лучше наших – быстрое открытие огня оказалось правильным и очень эффективным.

11 мая 1940 года

Дорогая Лу!

Сегодня я в первый раз отдышался, и у меня есть минутка тебе написать. Пока все замечательно. Я намного опережаю соседей. От приказов и криков я окончательно охрип. Спал всего три часа и ел на ходу. В остальном я в полном порядке. Пожалуйста, удовольствуйся этим, я слишком устал для большего.

2. Прорыв на Маасе

После отступления 1-й и 4-й французских кавалерийских дивизий передовые части Роммеля во второй половине дня 12 мая вышли на берег Мааса. Его целью было переправиться, если возможно, на плечах французов и захватить плацдарм на западном берегу. Но мосты в Динане и У были взорваны французами как раз в тот момент, когда передовые танки начали переправу, и потому Роммелю пришлось предпринять штурм и форсировать реку на резиновых лодках. Эта атака началась рано утром следующего дня и стоила тяжелых потерь, прежде чем увенчалась успехом. Роммель пишет:

13 мая около 04:00 я выехал в Динан вместе с капитаном Шреплером. Вся дивизионная артиллерия уже заняла позиции согласно приказу, а ее передовые наблюдатели стояли на переправах. В Динане я обнаружил всего несколько человек из 7-го стрелкового полка. В город падали снаряды французской артиллерии, расположенной к западу от Мааса, а на спускавшихся к реке улицах стояло несколько подбитых танков. Из долины Мааса доносился шум боя.

Незаметно спуститься на моей командирской машине по крутому склону к Маасу не было никакой надежды, и мы со Шреплером пошли на дно долины через лес пешком. 6-й стрелковый полк собирался форсировать реку на резиновых лодках, но едва держался под артиллерийским и чрезвычайно неприятным стрелковым огнем французских войск, расположившихся среди скал на западном берегу.

Когда я пришел, ситуация была не слишком приятной. Французы фланговым огнем уничтожали наши лодки одну за другой, и в конце концов переправа встала. Вражеская пехота так хорошо замаскировалась, что ее невозможно было обнаружить даже после долгого поиска в бинокль. Снова и снова они направляли свой огонь в район, где находились я и мои товарищи – командиры стрелковой бригады и саперного батальона. Дымовая завеса в долине Мааса не позволила бы причинить большой вред этой пехоте. Но у нас не было дымовой установки. Поэтому я приказал поджечь несколько домов в долине, чтобы затруднить противнику видимость.

С каждой минутой вражеский огонь становился все неприятнее. Сверху по реке к нам плыла поврежденная резиновая лодка, за которую цеплялся тяжелораненый, кричавший и звавший на помощь – бедняга тонул. Но помочь ему было некому, слишком силен был вражеский огонь.

Тем временем 7-м мотоциклетным батальоном была взята деревня Гранж [в 19 километрах к западу от У (и Мааса) и в 5 километрах к северо-западу от Динана] на западном берегу, но берег реки с должной тщательностью зачищен не был. Поэтому я отдал приказ зачистить от врага скалы на западном берегу.

Вместе с капитаном Шреплером я на танке T-IV поехал по дороге на юг в долину Мааса посмотреть, как идут дела в 7-м стрелковом полку. По пути мы несколько раз попали под обстрел с западного берега, и Шреплера несколькими осколками ранило в руку. Одиночные французские пехотинцы сдались при нашем приближении.

К тому времени, как мы прибыли, 7-му стрелковому полку уже удалось переправить на западный берег роту, но огонь противника настолько усилился, что плавсредства разорвало на куски и переправу пришлось остановить. В доме рядом с разрушенным мостом оказывали медицинскую помощь большому количеству раненых. Как и на северной переправе, мешающего переправе противника видно не было. Поскольку без мощной артиллерийской и танковой поддержки для борьбы с вражескими огневыми точками никакой надежды переправить людей в этом месте не было, я поехал обратно в штаб дивизии, где встретился с командующим армией генерал-полковником фон Клюге и командующим корпусом генералом Готом.

Обсудив ситуацию с майором Хайдкемпером и приняв необходимые меры, я поехал обратно вдоль Мааса в Леффе [деревня на окраине Динана], чтобы организовать переправу там. Я уже отдал приказ нескольким танкам T-III и T-IV и артиллерийской батарее находиться в моем распоряжении на переправе. Мы на время оставили машину связи примерно в 450 метрах к востоку от реки и пошли пешком через заброшенные фермы к Маасу. На улице в Леффе мы нашли брошенные нашими солдатами резиновые лодки, все в большей или меньшей степени поврежденные вражеским огнем. В конце концов, попав по пути под бомбежку нашими самолетами, мы подошли к реке.

У плотины Леффе мы бросили быстрый взгляд на пешеходный мост, который противник перегородил стальной пластиной с шипами. Стрельба в долине Мааса прекратилась, мы свернули вправо и, миновав несколько домов, вышли к самой переправе. Переправа полностью остановилась, офицеры были сильно потрясены понесенными их людьми потерями. На противоположном берегу мы увидели несколько человек из уже переправившейся роты, среди них было много раненых.

Офицеры сообщили, что никто не осмелился выйти из укрытия, потому что противник сразу открывал огонь по всем, кого замечал.