– А ты сам выбрал свою судьбу, и, похоже, она тебя устраивает, раз увольняться не собираешься.

– Но ведь кому-то нужно быть и там.

– Я даже знаю кому. Извини, но больше так не могу и не хочу. Я встретила другого и подаю на развод.

Собрав чемодан и забрав дочку на время отпуска, Федор уехал к своим родителям, а по его окончании прибыл в Управление пограничных войск для получения назначения на новое место службы.

В кабинете отдела кадров его встретил все тот же, знакомый по Афганистану полковник:

– Извините, но мы не можем выполнить вашу просьбу и направить вас служить в Северо-Западный пограничный округ. Дело в том, что за 10 лет через Афганистан прошло столько офицеров, что в этом округе все соответствующие должности занимают именно они. Назначить вас на нижестоящую должность не имеем права, но и снять кого-то, чтобы назначить вас, тоже не можем.

– Не можете, – согласился Федор. – А где есть вакансии?

– Вот, к примеру, в Московском пограничном отряде.

Федор знал, что отряд только называется Московским. На самом деле он охраняет участок таджико-афганской границы.

– А еще где?

– В Ленинакане.

То, что там совсем недавно произошло землетрясение и город лежал в руинах, Федор тоже знал.

– И все? В других местах вакансий нет?

– Вот видите, какой вы привередливый. И это вас не устраивает, и то.

«Действительно, что это я? – подумал Федор. – Да и не все ли равно мне сейчас».

– А если обратно на Дальний Восток? – поинтересовался он.

– Заметьте, вы сами попросились, и мы вынуждены пойти вам навстречу, – расплылся в улыбке полковник.

В отделе кадров Тихоокеанского пограничного округа предупредили:

– Должность, на которую вы планируетесь, занята. Придется подождать два-три месяца, а пока поработаете на учебном пункте. Займетесь подготовкой молодого пополнения к службе на границе.

Начальник учебного пункта встретил Федора без особого энтузиазма:

– Предупреждаю сразу. Здесь у нас уже поработал афганец. Один боец у него чуть не задохнулся хлорпикрином на учениях, второй чуть не помер на кроссе, еле откачали. Загонял бойцов так, что они готовы вешаться. Мне эти «приколы» ни к чему.

– Как без кроссов-то? Ведь им на границе служить? А может, еще где.

– Майор, ты что, не понял? Война была там. Она закончилась. А здесь можешь объяснять так: подъем переворотом выполняется следующим образом, – он вытянул указательный палец левой руки и покрутил вокруг него согнутым указательным пальцем правой. – Это я, конечно, утрированно. Но не надо искать приключений на свою задницу, а тем более на мою. Все, пока идите, устраивайтесь.

В общежитии, поставив чемодан, Федор присел на кровать. «Где-то это уже было, – подумал майор. – А, ну да, ровно десять лет назад, почти день в день, в соседнем пограничном отряде молодой, холостой, полный энергии и оптимизма лейтенант так же осваивал свое место в общежитии. Все возвращается на круги своя или все-таки развивается по спирали?» – так и не решил он. Чего-то не хватало в этом новом витке. Прослужив несколько месяцев, Федор написал рапорт с просьбой направить его служить обратно в Афганистан.

– Понимаете, там ребята молодые приехали. Трудно им, а я город знаю и обстановку. Да и здесь меня ничто не держит, – горячился он, объясняя недоуменно уставившемуся на рапорт кадровику.

– Да мне-то что? Отправлю по команде, – ответил тот.

Примерно через месяц он позвал Федора.

– Отказали тебе.

– Почему?

– По инструкции не положено. Для прохождения службы за рубеж направляются только женатые.

– Так я же в Афганистан прошусь. Зачем туда женатому, чтобы по возвращении развестись?

– Что я тебе должен объяснять, как маленькому? В инструкции нет примечания, что, дескать, в Афган можно. Сам говоришь, что тебя здесь ничто не держит. А должно держать. Вот когда женишься, приходи, – и не выдержал, спросил у уже собравшегося уходить Федора: – Что тебя туда так тянет? Говорят, там сейчас хорошо платят?

– А ты сходи. Узнаешь.

– А все-таки?

– Даже не знаю, как тебе объяснить, – Федор задержался в дверях. – Живут там не по инструкции. Объясняют не на пальцах. Человека, как лакмусовую бумажку, в него окунут, и все его нутро видно. Дрянь сразу на поверхность всплывает. А если друг, то такой, на которого можно как на себя положиться.

С Серегой, прошедшим Афган в составе ММГ Тахто-Базарского пограничного отряда, они сидели у него на кухне. Выпивали, говорили о служебных делах и, конечно же, вспоминали. Федор заметил, что вспоминались-то в основном не тяготы и лишения, а обычные, порой курьезные и смешные случаи из той жизни. А из разговора как-то само собой выходило, что все самое значимое в их офицерской службе было там. Вспомнили Мурзика и прапорщика Потапенко, который потрясающе мог кого угодно спародировать и изобразить любой звук. Он мог подойти к ослику, наклониться так, чтобы лицо было в полуметре от морды животного, и так крикнуть, что у того глаза на лоб полезли бы от удивления и зависти. А по морде бедного ослика было бы видно, что он судорожно вспоминает, по какой линии они с прапорщиком родственники.