— Дин... Опять в облаках.

Морщусь от дыма, либо он бросит курить, либо я его брошу.

— Нервничаю.

— Помойму мне нервничать надо. Чую сегодня будет весело.

— Ты о чём?

— О тебе любимая, о тебе.

Все нам улыбаются, меня сканируют, стремятся скорее поздороваться и познакомиться. Коснуться лишний раз. Я устала улыбаться, и вздрагивать. Хочется себе табличку — руками не трогать. Заруцкий старается не отлипать от меня и отбирает второй бокал шампанского. Усмехаюсь про себя, беру новый, пока его дёргает начальство. Успеваю опустошить до того, как рассаживают за столы. Снова губы растягивать выказывая вежливость.

Заруцкий в сторонке со здоровым мужиком, оба лицом ко мне и не сводят глаз. Не, теперь точно не допью, отставляю. И смотрю на них в ответ. Рядом на столе его телефон пищит сообщением. Только владелец отворачивается, спускаю себе на колени и ввожу пароль, в точку. Сразу выскакивает диалог с неизвестной мадам Мэри. На фото взрослая женщина, но не старая. Пролистываю вверх и сердце, трепыхнувшись, падает в желудок, жаром опалило с ног до головы, слегка потряхивает. Он скинул мои фото, пишет свежие. Ещё прокручиваю вверх, сворачиваю, блокирую и на стол. Залпом осушаю бокал, потихонечку дышу. На меня ведут серьёзные работы, он паникует, что сейчас не видит результату, предъявляет, обещала добить меня. Добить... Поставить на колени перед ним... Добиться послушания собаки...

Не могу сидеть, вскакиваю, ищу туалет. Одно дело подозрения и другое знать наверняка, на мне приворот. Говорит люблю и ломает... Так больно, многое становится на свои места, проясняется. Он даже не представляет, что я пережила. Прикладываю холодные ладони к щекам, пылают, румянец как с мороза.

Отдышавшись возвращаюсь, ищу его глазами, и натыкаюсь на потрясающую картину. Уже знакомая брюнетка обжимается, хорошо, слишком близко стоит, шепчутся склоняясь друг к другу и смеются. Убиваю взглядом, а образы ослепляют чёткостью. Захлебываюсь понимаем, Заруцкий знает насколько эта девка хочет с ним быть, как смотрит, дышит... И я. Деньги их связывают, завязано на бабках, не только. Его глушит уязвлённое самолюбие, он прекрасно понимает, заставляет меня и принуждает, желает обладать полностью, без остатка, а я по доброй воле с ним не останусь и возможно никогда не связалась бы. За счёт неё самоутверждается, подлечивается. Морщусь, она в это время замечает меня и сначала меняется в лице, затем натягивает фальшивую улыбку.

Стремительно несусь, перед глазами образы, не хочу знать, а уже знаю. Не желаю подробностей, а они есть. Заруцкий оборвавшись на полуслове, выпрямляется, готов шагнуть на встречу, не успевает. Размахнувшись бью звонко по лицу, отшатнулся, глаза вспыхивают злобой, лицо искажено. Подождите не закончила, разворачиваюсь к трусливой дуре наотмашь швыряю бокал из её рук.

Чувствую, кружится голова наплывами, во мне настолько сильно клокочет, что невозможно справиться. Голоса, шум, сливаются воедино, никого не слышу. Лечу на волю к выходу, гости расступаются. Вырвавшись дышу, жадно ледяным осенним воздухом, боль накопленная за долгое время сжимается в шарик и разлетается осколками по внутренностям, царапается слегка ощутимо и отступает совсем.

Ухожу от ресторана, от страданий, от Заруцкого. Ты меня ещё попомнишь, когда вернётся во сто кратном размере. Почувствуешь на своей шкуре, какого быть на моём месте.

Слёз нет, только потряхивает от ярости, что плещется огненной лавой внутри, не даёт продохнуть. Одно желание птицей бьётся внутри, убивать. Его, много раз, бесконечно. Избавить этот мир от него, не будет Заруцкого, не будет мучений. Ненависть затмила разум, не ощущаю холода, в одном лишь вечернем платье в разгар ноября. Шагаю вдоль улицы, громко цокая каблуками по идеальному асфальту, эхом звук разносится по тишине. Набегают слёзы, да только ни одна капелька пролиться не может. Ветер растрепал волосы, бросая на глаза, раздражённо убираю.

Ночной город словно встречает радостно, не страшно совершенно, принимает как родную. Пальто, сумка, всё осталось там, не вернусь, иначе натворю делов, ведомая желанием убивать. Домой пешком, а есть варианты?

Ненавижу, обхватываю себя руками за плечи, жалкая тварь, мучил и мучил изо дня в день. Мало двинула, надо было... Рычу с досады. Вокруг жизнь после полуночи, распутная, горячая, свет фонарей манит, редкие машины не торопятся, яркие вывески слепят. И мужской голос:

— Красавица не замёрзла?

Повернулась, обдавая убийственным взглядом. Парень поменялся в лице и поехал, напоследок обернувшись.

Хочется крушить, ломать! Ненависть расползлась по всему организму, захватила бразды правления. В голове ветер гоняет бессвязные мысли, обрывки воспоминаний, встреч, ночей, объятий, слёзы, боль ломающая разум, отравленный воздух без него, запах и сладость губ. Судорожный вздох вырывается из этого котла.

Вспышкой ощущение холодного взгляда необыкновенных, серых глаз. Тряхнула головой прогоняя. Только тебя сейчас и не хватало! Вздох полу стон. Желание закричать, что есть мочи. На тротуар передо мной вылетает чёрная, сверкающая иномарка, от неожиданности врезаюсь, упираясь в капот ладонями. Отскочила повернувшись к владельцу, что уже успел покинуть салон. Замерла на месте, боясь пошевелиться. А лёгкие уже заполнил свежий, сладковатый аромат, глубже задышала, чуть прикрывая глаза. После первой волны блаженства смотрю на него в упор снизу вверх и не понимаю, что чувствую, это нельзя обозвать никаким известным мне словом. Перебираю и нет подходящих.

Он в это время спускается взглядом к губам, пробирает дрожью буквально мгновенно. Настолько ярко слышу его помыслы в отношении меня. Чуть сузив глаза придвигается в упор, нежнейшее касание щеки тыльной стороной ладони, дальше по губам, сколько власти в каждом жесте. Пятерню запускает в волосы, подаюсь на встречу, притягивает к груди и просто обнимает. Веки сами собой опускаются, и пусть я снова сошла с ума и придумала его себе сама, но это лучшее, что может со мной происходить.

Скучал, жаждал касаний, непередаваемых ощущений, ему не хватало меня. Молчим, не надо слов, мой ласковый демон. Даниэль еле заметно вздрагивает, прижимает к себе крепче и мне кажется мы не посреди улицы, а одни в пустоте. Только я и он.