За сапогами последовала потертая кожаная куртка. Магу не повезло, размер у нас примерно совпадал. Но больше я ничего не взяла, проигнорировала и полные сумки, и мечи с метательными ножами, и изо всех сил старалась не смотреть на арбалеты, мечту мою последних лет. Стоили они целое состояние, таких денег у меня не было.

В общей яме мы закопали воинов и мага, я прочитала молитвы богине войны, затем богине смерти. Всё, что осталось от мертвяков, мы сожгли в большом костре.

Я уселась у огня, протянула ему ладони. Куртка с чужого плеча не согревала, а казалось только отбирала тепло. Дыхание вырывалось облачками пара.

Небо посерело, вот-вот солнце выкатится из-за горизонта, но застанет нас уже в пути. Задерживаться после случившегося не хотелось никому. Как и говорить что-либо.

Я поигрывала вновь обретенным кинжалом, подкидывая его в воздух здоровой рукой и разглядывала сквозь пляшущие языки огня фарата, склонившегося над картой. Десяти часов он не стал ждать, и снова делал всё своими руками. Вещи собрал сам и сам же принес их из храма, молча и без просьб.

С наемниками покончено. Вряд ли меня снова станут преследовать. Да и если станут, всё равно — долго на одном месте мы не сидим. Не найдут, не отследят.

— Куда сейчас? — шепотом спросила я, морщась от ноющей боли в левом запястье.

Фрид услышал, вскинул голову на мгновение и тут же уткнулся в карту.

— Отсюда тракт недалеко. Пойдем по дороге, затем можно остановиться в этой деревеньке, купить припасов и передохнуть, затем пойдем на север.

— Хорошо.

Сумку с зельями на этот раз нес он. Я проверила оба кинжала, меч, покрепче затянула шнуровку на новых сапогах и помогла фарату затушить костер. Обугленные части тел уже не двигались, ещё немного и они превратились бы в пепел, но у нас нет столько времени без дела сидеть.

В полном молчании мы зашагали к лесу, стремясь как можно быстрее оставить мертвую деревню позади.

Лориан.

Небольшая комната без окон. Вместо обоев красная краска, потолок выкрашен в черный, пол устилают доски, из мебели лишь стол и стулья по обеим его сторонам. В нишах в стенах стоят подсвечники, свет выхватывает из мрака два силуэта.

— Не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя. Сколько же лет прошло?

— Семь, леди Инесса.

Мы замолчали и, не скрываясь, принялись разглядывать друг друга.

Я скривил губы в усмешке. Да-а, время не щадит никого. Особенно не жалеет тех, кто расплачивается им за силу. Боги, как же мы отличаемся! И как не похожи на прежних себя.

В кресле, обитом алым бархатом, сидела девушка в узком черном платье с открытыми плечами. Вернее, девушкой она казалась лишь на первый взгляд. Серые как грозовое небо глаза выдавали истинный возраст, а глубокие линии морщин, проглядывающие из-под слоя белил, добавляли к имеющимся сорока ещё десяток. Волосы собраны в небрежный пучок, в ушах серьги, на запястьях браслеты.

Пламя свечей горело ярко, позволяя рассмотреть то, что я так страшился увидеть.

Стежки. Ровные ряды стежков на выбеленной коже. Они начинались возле локтей, шли дальше по шее и терялись под кромкой волос. И хотя белил израсходована явно не одна коробка, всё равно цвет рук отличался от цвета изрезанной морщинами кожи у глаз. Будто… будто поверх своей нашита кожа другого человека.

Впрочем, это так и есть. Похоже, леди перешла ту грань, шаг за которую навечно превратил её в существо, имеющее лишь внешнее сходство с человеком. Немногие ведьмы решаются на подобное, предпочитая не рисковать и мириться со своим новым обликом.

О ведьмах, настоящих ведьмах, известно немного. Никто не знает откуда они взялись, сколько их живет в Креите и что они вообще такое. С точки зрения традиционной системы магии объяснить способности ведьм невозможно, ведь любой маг знает, что владеть одновременно и светлой магией, и темной не может ни один человек. Ни один. А ведьмы могли.

Ведьма использовала светлую магию, излечивая те раны, с которыми не справлялись лекари и даже целители. В то же время она могла говорить с призраками, поднимать трупы из могил, по капле крови найти человека, где бы он ни находился, и с помощью всё той же капли убить его.

Привычная для многих магическая система здесь оказывалась бесполезной, по ней наличие таких способностей предполагает ограничения — то есть либо ты убиваешь и пользуешься темной магией, либо не убиваешь и используешь светлую магию. Ведьмы же спокойно могли пользоваться двумя видами магии, правда, всё-таки не без последствий.

За силу они платили своей молодостью. Неважно в каком возрасте ведьма стала применять дар, она всё равно за несколько месяцев превращалась в дряхлую старуху и оставалась такой до самой смерти. Некоторые мирились с этим, а некоторые изо всех сил пытались эту молодость вернуть.