С эти азотом у меня была еще одна накладка. Во время нахождения в атмосфере планеты можно было бы производить захват азота и повторно его замораживать, но для этого необходим специальный модуль, который я продала еще на Луне, чтобы купить на вырученные деньги новый Принтер 2.

Пятьсот кубов. В пекле Бринстонских Равнин мы с этим количеством азота могли бы находиться целый час и даже того больше. А сейчас ревизию системы добычи — длиной в двенадцать километров мы должны закончить не более чем за тридцать минут. Остается надеяться, что причина сбоя найдется в кратере где установлены электромагнитные катапульты. Там вечная темнота, холод — расход азота будет практически нулевой, и там можно не спешить.

— Ну… если вы утверждаете, — с сомнением в голосе произнесла Наамла, — то будем считать что у нас пятьсот кубометров.

Я полна жизни, решения принимаю быстро. Могу отправиться на опасное задание, даже не имея для этого соответствующего снаряжения. Ну конечно за приличное, очень приличное вознаграждение. А она похожа на марсианский кактус, ожидающий дождя. Не очень похоже, что она из клана Волков. Всего-то девятнадцать земных лет, а терпения как у старухи.

Я не обращаю внимания на странное ощущение внутри моего умного костюма, когда жидкий азот закипает на стыке моей онемевшей конечности и чувствительного плеча, где нагревательный элемент поддерживает температуру тела на границе. К скафандру приделана небольшая емкость с жидким азотом. Система охлаждения аналогична обычному бытовому холодильнику. Практически его количество не убывает, а полбака я потеряла случайно, когда сооружала всю эту систему.

— Как дела у Волка на Марсе? — поинтересовалась я. Волк — по-арабски означает Диб. Ах, да! Наамла воспитана моим худшим врагом. Её отцом.

Я ненавижу отца Наамлы, потому что его девиз гласит: «Молодой мозг — это тупой мозг». Ему двести лет и его части тела, заменялись чаще, чем алмазы на сверле системы добычи «MINE-Z». И похоже то, что именно Наамла со мной, не является случайностью. Ведь я с — «Северного Марса». А вдруг я участвую в заговоре против «Южного»? Так что, на всякий случай, за мной нужен глаз да глаз. Если это действительно так, то Джихаду Дибу, лучше не тратить время попусту, отвлекаясь но подобные глупости, а тщательней просматривать видеозаписи и опрашивать поисковые команды.

— Они пока еще ничего не нашли, — ответила Наамла.

— Ну, конечно, информация от источника заслуживающего доверия, — ухмыльнулась я. Они с Джихад Дибом при помощи мобильников обмениваются мыслями непосредственно из головы в голову. Так что здесь практически невозможно уединиться, хоть тонну ленты ПВХ намотай.

— Но, ведь и мы пока не можем ничем похвастаться, — подмечает Наамла, её голова повернута в сторону Меркурия, яркой и далекой точки за окном.

— Бьюсь об заклад, что неисправен один из датчиков давления электромагнитной катапульты, — предполагаю я. — А я эксперт по их починке.

В конце концов мы добираемся. Ну здравствуй, Меркурий!

Корабль фиксирует несколько электронных всплесков. На сей факт, я почти не обращаю внимания. Отсутствие атмосферы и беспрецедентное давление солнечной радиации, нагревающее корабль, вынуждает мою посудину маневрировать, крутиться, добиваясь минимального расхода азота. Я внимательно слежу за нашим выходом на стабильную орбиту, когда меня прерывает стажер:

— Какая-то аномалия, наблюдаю газовый шлейф над Бринстонскими Равнинами. Довольно крупный, и больше напоминает тот, какой можно было бы увидеть на Энцеладе. [6] Это происходит на участке «MINE-Z» совсем рядом с буровой и с установкой по очистке руды.

Я отвожу взгляд от экранов и смотрю ей в лицо скрытое за темным забралом:

— В таком случае, маловероятно, что причина сбоя в кратере с электромагнитными катапультами.

— Согласна, шанс мал, что проблема там, — соглашается Наамла.

— Кто это увидел первым? — приходится задавать этот вопрос, — на орбите мы, или Джихад Диб, аж с Марса?

— Наше прибытие состоялось на ночной стороне, — сообщает Наамла, — указывая на очевидное.

Другими словами, грязный и гнилой враг — заметил это первым.

Я стискиваю зубы.

Уже без разницы, если этот динозавр увидел первым. Я-то здесь, а его здесь нет.

Итак, оставляя Китовую Акулу самой выполнять заложенную в нее программу, я сосредотачиваю все свое внимание на газовом шлейфе. Какая-то испаряющаяся жидкость выходит через плотную вулканическую кору, которая, как предполагается имеет толщину около двадцати пяти километров. Однако, ведь комплекс добычи «MINE-Z» копает не более, чем на глубину в десять километров. В чем дело?

— Меркурий дал течь, — резюмирую я, едва осмеливаясь надеяться, что это что-то полезное. С прошлой миссии у меня еще оставалось оборудование для захвата. Хоть и видавшее лучшие времена, но вполне работоспособное.

Я включаю спектрометр, и мои ноздри непроизвольно раздуваются — Брр…

— Сероводород, — бормочет Наамла, — если бы на Меркурии была кислородная атмосфера, этот был бы шлейф огня.

«Ага, и тогда бы это превратилось в серную кислоту. Вид у шлейфа, совсем как в мультиках. Самый большой пердун, Солнечной системы». — Хотелось бы, чтобы мой прибор передачи мысли работал, ведь какое классное выражение «Большой пердун, Солнечной системы». Думаю, Наамле бы понравилось.