Эргенаш замолчал. Молчал он больше минуты. После чего Сареф аккуратно спросил:

— Ну, а потом…

— А потом мне давали цели, которые надо было убрать до того, как они оскотинятся и начнут доставлять нашей расе проблемы, — развёл руками Эргенаш, — справедливости ради — из четырёх других — один бы точно оскотинился. Ещё двое — 50 на 50, и одна девушка, скорее всего, осталась бы нормальной. Но наши старшие, годами наученные не верить другим расам и ничего хорошего от них не ждать, просто предпочитали убирать любого, кто хотя бы в теории мог бы доставить проблемы.

— Ну а я? — уточнил Сареф.

— Я вынужден признать, что ты — действительно, уникальный случай, Сареф. Ты, действительно, понимаешь большую часть нашей боли — ведь ты и сам почти всю жизнь жил таким же бесправным, который был в лепёшку готов разбиться ради капли уважительного отношения. И абсолютно всегда ты с уважением относился и ко мне, и к другим стревлогам. Ты, действительно, веришь в то, что мы заслуживаем второго шанса. И даже в те моменты, когда ты узнавал неприятную правду…

Эргенаш осёкся. Но Сареф понял, о чём он говорит. Тот самый поход на Скорпикора, когда их разбросало по пещерам, и Сарефа нашёл Эргенаш, одержимый полтергейстом. И… у Сарефа волосы встали дыбом, когда он посмотрел на ситуацию с другой стороны. Ведь полтергейст… тогда эти слова были совсем не глупой провокацией. Он говорил правду! Потому что на тот момент Эргенаш, действительно, был готов предать его, едва в нём отпадёт нужда.

Сареф снова мучительно задумался. Снова он сталкивается с амбивалентностью нейтральных монстров. Одни, такие, как Ледяной Бивень, Безумный Богач, Скорпикор — если и не явно симпатизировали ему, то были настроены, по крайней мере, дружелюбно. И в противовес им — Змеиный Царь и тот же проклятый Кладбищенский Чемпион, которые, очевидно, ненавидят Сарефа и готовы наизнанку вывернуться, чтобы сделать ему больно. Так и этот момент… монстры, которые служат Скорпикору, на самом деле помогли ему, вот только понял он это лишь полтора года спустя…

— Ты не отворачивался от нас, — продолжал Эргенаш, — ты признавал, что некоторые вещи нам приходилось делать ради нашего выживания. Ни от кого я ещё не знал такого уважительного отношения. И поэтому я искренне не рекомендую тебе соглашаться.

— Блеск. Поздравляю, — салатовый стревлог закатил глаза, — ты только что сейчас помножил все труды по созданию лучшего будущего для нашей расы на ноль.

— Никакое будущее не будет себя стоить, если мы построим его на трупах тех, кто искренне нам поверил, — хладнокровно ответил Эргенаш.

— Поздравляю. Ты сохранил свою мораль чистой, как девственница к свадьбе сохранила свою девичью честь, — язвительно сказал белый стревлог, — может быть, ты нам теперь и новый план дашь? Потому что Сареф с нами явно иметь дела не станет.

— С чего вы такое вдруг решили? — мягко спросил Сареф, чей мозг уже полностью раскрутил идеальную стратегию поведения.

— В смысле? — Кагиараш удивлённо уставился на Сарефа, — ты что, не слышал всего, что мы сейчас говорили?

— А что вы такого говорили? — Сареф сделал ещё более удивлённые глаза.

— Парень, ты это серьёзно? — салатовый стревлог снова начал злиться, — или ты издеваешься над нами?!

— Ладно, выразимся иначе, — вздохнул Сареф, — уважаемые. Вы сейчас не сказали мне ничего нового. Я вам даже больше скажу: все кланы так работают. Разумеется, непосредственно до убийства дело обычно не доходит, но, — Сареф вспомнил, как он уходил из Джеминид 2 года назад, — главы кланов всегда имеют возможность посчитать, сколько прибыли или убытков принёс тот или иной член клана или приближённый. И на основании этого жадного, ленивого или по прочим параметрам непригодного приближённого сливают в другой клан, понижают, изгоняют… вариантов масса. Так что, может быть, вы сейчас и рассказали мне не очень приятные вещи… но они есть везде. И если вы серьёзно предлагаете мне обидеться на то, что вы не желаете возить на своей шее дармоедов — то вы крайне дурного мнения о моём интеллекте.

— Так в том-то и проблема, Сареф, — горько сказал Эргенаш, — если бы мы вырезали только явных дармоедов — это была бы грязная работа, но это хотя бы можно было бы понять! Но я тебе уже говорил, что стревлоги вырезают всех побратимов без разбора. Одно неверное движение, одно сказанное по ошибке слово, один неверный косой взгляд — и ты покойник.

— Эргенаш, ты уж меня, конечно, извини, но я в это не верю, — покачал головой Сареф, — это просто нерационально. Если бы всё это происходило в таких масштабах — слухи бы всё равно рано или поздно просочились, и со стревлогами вообще перестали бы иметь дело абсолютно все. Да и потом… ты всё-таки не видишь полную картину. Когда тебе давали цель — то ты мог видеть в течение короткого времени только её личностные качества. Ведь, как знать, та же девушка, которая якобы осталась бы нормальной… она могла вести деятельность, которая колоссально подрывала бы все труды вашей расы, и при этом всё равно мило продолжала бы улыбаться вам в лицо. Просто тебе не говорили лишнего, чтобы тебе было легче сделать эту работу. Так что… наверное, не стоит считать ваших старших кровожадными дураками, которые при каждом удобном случае пилят сук, на котором они сидят. Потому что в этом случае они бы так долго не протянули.

Наступило долгое молчание. После чего Кагиараш сказал:

— Святая Система… как Адейро мог упустить тебя, с твоими мозгами и твоими силами? Да ещё целых два раза?! Теперь-то я понимаю, что он — величайший неудачник за последние десять лет, которых мне доводилось встречать.

— Ну, справедливости ради — один раз у него почти получилось, — с неприязнью сказал Сареф. Во время такого важного разговора Адейро — последний человек, о котором Сарефу хотелось вспоминать.

— То есть, ты выполнишь нашу просьбу? — уточнил Кагиараш.