– А дело у нас другое, Диляра. У нас в московском отделении безопасности, орудует банда, семейный подряд. Три брата в разных должностях, дядька их - полковник, жёны… Одна переводчица с доступом, вторая в звании, на данный момент в оперативном отделе. Красивая, зараза… - оскаливается, заправляя мне прядь волос за ухо.

Отстраняюсь.

Сволочь…

Делаю глубокий вдох.

– И банда эта, используя служебное положение, такие дела крутит… - цокает он.
– Представляешь, из стволов вещдоковских расстреляли подозреваемых. Некто Иван Зольников.

– Доказательства?

– В квартире где проводился расстрел нашли его ДНК.

– Это не доказательство.

– Но я открою дело, заберу на допрос, вколю ему химию, и он даст мне показания. А дальше весь подряд прикрутим. В общем, на пожизненное всем при желании натянуть можно.

Сглатываю ком в горле.

– И что ради ублюдков каких-то, - хлопаю папками об стол.
– Топить своих за превышение?

– Это служба безопасности. Здесь своих нет. Каждый сам по себе. Так вот… Как ты думаешь - висяк это или можно реально эту банду закрепить?

С горящим лицом сжимаю лист бумаги, лежащий под рукой.

– Вот ты, Диляра, подумай… - медленно обходит мой стол.
– Над этим вопросом.

Встаёт за спиной.

– Зачем это Вам?

– Ты знаешь, кто такие высокофункциональные социопаты?*

– Допустим, - хриплю я.

– Тогда ты должна понимать, - наклоняется, шепчет мне в ухо.
– Что я люблю игры в треш! И мне нужны игроки в команду, у которых нет ни одного тормоза, кроме моей команды “фу”. Поиграем?..

Вот и на мою голову маньяк?

– А если Вы, Алишер, проиграете?

– А я ни разу не проигрывал… - шепчет он.

Чувствую его дыхание на шее, прижимается губами к моей коже.

Дергаюсь.

– Сидеть!
– как собаке бросает мне.

В уши долбит пульс, едва держу себя в руках, чтобы не долбануть ему локтем в лицо.

С разворота!

Со всей силы!

– Хочешь, чтобы был висяк, “только тотальное осмысленное рабство”.

– Товарищ майор, у вас проблемы с сексом? И денег на шлюху нет? Я могу занять… - вытираю демонстративно шею.

– Глупая ты ещё, Диляра. Я это сделал не потому что мне хотелось, а потому что тебя ломало… - усмешка.
– Мне нужно было, чтобы ты позволила. И ты… позволила.

Ррр!

– Сработаемся. Так что - висяк?

– Висяк…

Этот бой я проиграю. А войну мне проиграть нельзя!

– Умница, - моргает мне.
– И не переживай так… Со временем, я научу тебя получать от этого кайф. Обещаю.

Останавливается в дверях.

– У нас сегодня оперативное сопровождение. Будь в вечернем. Заеду часов в десять. Табельное - с собой.

В разбитом состоянии, не понимая как правильно поступить, я выхожу из здания.

Ивану сказать - сразу нет! Ему крышу сорвёт, непредсказуемо, чем закончится. Ванечка порывистый…

“Ивана мне не смей топить!” - звучат в голове слова Виктора.

Вот это я попала…

Мысли мечутся, не вижу ничего. На крыльце встречаю пожилую коллегу из своего бывшего отдела по защите свидетелей на крыльце. Ветер развивает волосы, мешая говорить. Терпеть не могу распущенные.

– Всё. Я официально на пенсии.

– Поздравляю! В каком звании вышли?

– Майор.

– Отлично.

Для женщины из “защиты”, это хороший вариант. Можно сказать - потолок. Это и мой потолок бы был.

Звёзд тебе захотелось, Зольникова?

Да нет… Скорее быть в деле. Потенциал хотелось реализовать. Но звёзды тоже хорошо…

Ну, вот, сейчас реализуешь! Овчаркой дрессированной у социопата[1].

– Говорят, ты под Питерских пошла?

– Так вышло, что вакансии оперов были только там.

– Зря.

– Почему?

– Когда хотят утопить питерское руководство, туда едут наши, когда хотят утопить наше московское руководство… Сама понимаешь - “Питер” едет к нам. Нахера тут ещё нам питерские опера. Своих что ли мало? Грядет смена власти и репрессии. Ладно, давай…

Пожимаем руки.

Мой мозг плавится от перегруза.

Блять!

Лучше бы реально родила.

А сейчас не соскочишь.

Ищу взглядом тачку на стоянке. Вспоминаю, что она в ремонте. Передо мной останавливается Мансуров на своей.