Эритара.

Руки загорелись зелеными всполохами и легли на оболочку купола. Беатрис была в ярости и это придавало ей сил.

Антари понял, что ей не до атакующих и приготовился со своими людьми к удару. Бой был жутким, люди Темной прибывали и прибывали. Смертельная магия вновь и вновь вонзала свои когти в их отряд.

Он принял единственное решение. Туман рванулся из тела.

– Беатрис, это ради тебя! Уничтожь эту змею! И если сможешь, прости меня, – прошептал Антари и его тело осело на землю.

Девушка распахнула глаза. Он развоплотился! При ней развоплотился Антари! Еще одна жертва!

Антари лежал как сломанная кукла. Его темные волосы разметались по земле, а глаза были фиолетовыми и пустыми. Домик без света внутри.

Да сколько же еще близких людей умрет, пока удастся добраться до Темной твари? Только что она сама угрожала Антари, но видеть его таким было больно. Каждый знал, что вне тела Мобанары были очень сильны. Да только назад не возвращались. Туман и ветер не желали вновь облекаться в слабую плоть.

Беатрис с яростью вонзилась своей магией в купол. Появилось маленькое отверстие. С сумасшедшей смелостью девушка вонзила в него руки и рванула в стороны, раздирая как ветхую ткань.

– Ртиа, Варго! – позвала она. – Тут совсем маленький проход. Едва пролезем. Давайте быстрее.

Туманный дух разбрасывал воинов Темной как игрушки. Беатрис успела подумать, что в таком обличии Мобанар безумно силен и неуязвим, а затем шагнула за завесу.

– Госпожа, – Муни вошел в подземелье и несколько мгновений смотрел на торжествующее лицо Дариморы.

– Не медли, – приказала она.

Он отомкнул цепи сияющим ключом.

Темная провела по белым рукам, на которых мгновенно не осталось следов от кандалов. Она вихрем пролетела лестницу и оказалась в большом холле. Сколько раз ведьма была здесь мысленно. Как развлекалась тут с покорными рабынями и стражей.

Несколько часов ушло у нее на то, чтобы укрыть замок куполом, отдохнуть, а затем возжелать простых темных радостей.

Муни стянул своих людей. Огромная армия, которую давно питали деньги и сила. Оборона была организована как надо.

Сейчас, разворачиваясь во всю мощь, очень хотелось лично поучаствовать в представлении.

– Девок сюда, – приказала она.

Мужчины переглянулись и пошли за ними.

Стражи замка шли молча. Они давно привыкли уступать желаниям, внушаемым Темной, но в этот раз было страшно. Ведьма щадила их, потому что не могла немедленно заменить. Теперь со свободой к ней вернулась и власть.

– Устроит кровавую баню, – шепнул Мукар. – Повезло тебе, Котани. Твоя Кематора теперь далеко.

– Я не хочу быть зверем, – мрачно буркнул Котани. – Хочу вернуться к моей девочке, зажить с ней счастливо и больше ничего.

– Я давно говорил тебе, что ненавижу это. Когда волной захлестывает ярость и похоть и ты бросаешься на девчонок. Я был хорошим человеком до того, как попал в замок. Думал тут здорово – шикарные рабыни, много денег, непыльная работенка, раз пленница всего одна. Я знал одного стража, так он сделал тут деньги и просто жил в удовольствие.

– Раньше ее сила не вырывалась из-под контроля. Но теперь у нее свои люди везде. Она отравила умы, – ответил Котани.

– Я уверен, что дозировку яда никто не увеличил, – тихо добавил Мукар.

– Несомненно.

– Мы тут сдохнем, Котани. Будь уверен. И девчонки тоже.

– К черту, – сплюнул страж. – Ты можешь сопротивляться ее воле? Я хочу вернуться к моей женщине и исцелить ее душу. Просто хочу быть с ней, понимаешь? А если я убью кого-то из наших подружек? Как я посмотрю в глаза Кематоре?

– Попробуешь упереться и она тебя убьет.

– Лучше так, – Котани резко развернулся и пошел прочь.

– Стой, дурак! – Мукар бросился за ним.

Котани шел быстро. Ему встретилась одна из рабынь. Он схватил девушку и расстегнул ее кандалы.

– Держи ключ, – сказал страж. – Освободи девочек и прячьтесь. Время должно сработать в вашу пользу.

Девушка убежала прочь, а Котани вышел на улицу. Прохладный ветер трепал его волосы. Каждый шаг мужчина совершал как последний. Он ждал, что его настигнет неминуемая гибель, но этого все не происходило. Он дошел до магической ограды и встал перед ней. Желание вернуться в замок сводило с ума. Представляя картины, которые оживит своей волей Даримора, он чувствовал и отвращение, и возбуждение. Нет, лучше уж попытаться бежать.