– Да, – выдохнула девушка.

Его рука легла на нее сверху. Обнявшись, переплетясь телами они лежали и молчали. Слова были лишними, могли привести только к ссоре. Эритар гладил ее живот, рука скользила по голой коже. Беатрис поражалась, как эта ласка действует на нее. Она едва могла насытиться его движениями. Того, что произошло было мало.

Девушка подумала, что все уже случилось. Она уже была здесь, уже отдалась. Каждый раз ее чувства к Антари сталкивались с необузданной страстью к Эритару. Почему же побеждала страсть? Из-за магии или же дело было в чем-то другом?

– Почему ты тогда ушла? – тихо спросил мужчина. – Я бы дал тебе все, что у меня есть.

– Ты душил меня и ограничивал, – резко бросила Беатрис. – Я хотела свободы!

– Ты – Луцерос! – возмутился Эритар. – В вашем понимании свобода – это творить безумие на грани идиотизма. Неудержимый нрав, вечное стремление к опасности и риску.

– Но я без тебя жила и не плохо справлялась, – хмыкнула Беатрис. – Меня не надо было спасать и наставлять. Я большая девочка и просто ненавижу, когда мне указывают что делать и куда идти.

– Неплохо справлялась, – согласился Эритар. – Действительно. Тебя чуть не убили, и теперь ты в рабстве. Здорово вышло.

– Заткнись, – буркнула Беатрис. – Это не из-за моих действий. На месте Антари мог быть ты.

Мужчина вдруг сильно вздохнул. Вспомнил, как хотел жениться. Беатрис избегала подобных разговоров. Да, он желал на место Антари, но занял его иным способом. Силой. Как и многое другое в этой жизни.

– Я бы не позволил тебе общаться с Айаной, – глухо сказал он. – На девичнике рядом были бы мои люди.

– И ты еще смеешь спрашивать, почему я ушла! – взвилась она. – Сними с меня цепи! Мне надоела эта игра!

Эритар приподнялся на локте, заглядывая ей в лицо:

– Обязательно сниму, – нежно сказал он. – Но только тогда, когда сочту нужным. Когда подумаю, что ты это заслужила. Тогда, когда наиграюсь тобой.

Беатрис прожгла его взглядом.

– Привыкай, что ты больше ничего не решаешь. Власть в моих руках, а ты просто мне принадлежишь.

Он смотрел ей прямо в глаза и ждал. Ждал, когда она скажет что-нибудь резкое.

– Тар, почему эти вещи звучат возбуждающе? Из-за магии? – вдруг тихо спросила она.

Мужчина покачал головой:

– Нет, это из-за нас, любовь моя. Это мы с тобой такие.

Его палец очертил нежные губы девушки, заставляя ее следовать за этим прикосновением.

– Хотелось бы думать, что дело не только в твоих пристрастиях, – прошептал он, целуя ее. – Мне мало страсти, мало покорности. Я хочу твою душу и сердце.

– Пока ты можешь получить только тело, – прошептала Беатрис.

– Я не хочу в это верить, – ответил он. – Чувствую, что ты скучала. С того утра, когда ты не дала мне уйти, когда сама первой набросилась на меня...

– Это было из-за заклятья, – возразила девушка.

– Нет такой магии, которой ты не сопротивлялась бы, - отмахнулся он. – Не верю, что не нашла бы способа остановиться, если бы я был тебе противен.

– Я в этом не уверена, – снова возразила она.

– Не желаю слышать! – повысил голос Эритар. – Не смей! Ясно? Скажи, что хотела МЕНЯ!

Беатрис окунулась в тьму его глаз и промолчала, чувствуя, как горячая волна снова бежит по телу. Возбуждение охватывало ее.

– Я приказал тебе повторить. Ты. Хотела. Меня.

Взгляд гипнотизировал. Беатрис снова почувствовала, как власть переходит к нему. Ей оставались слабость и подчинение. И это было сладко.

– Я хотела тебя, – сказала она, покоряясь.

Эритар внимательно посмотрел на ее лицо, расширенные зрачки, приоткрытые губы. Он знал, что все это ложь. Тем утром заклятье мастерски ломало волю, исполняя свою основную задачу. Хорошо, что больше так не происходит. Пусть она подчиняется, но подчиняется ему, а не магии.

– Так лучше. А сейчас? Чего ты хочешь? Чтобы я ушел, или чтобы остался с тобой?

Беатрис чувствовала, как гнев и страсть в нем кипят вместе. Его тело было горячим, рука чуть коснулась щеки, побуждая смотреть в глаза. Она увидела, что он открылся ей, увидела, как сильно он ждет ответа. Время было ударить. Она знала, какие слова сказать, чтобы этот трепет сменился на боль, а затем на ярость. Но с губ сорвались совсем другие:

– Не уходи, – сказала она едва слышно, будто пыталась скрыть свое желание, оставить невысказанным, а затем сделать вид, что он сам догадался.