Мужчина навис над ней.

– Я бы не ушел. Ты больше ничего не выбираешь, – жестко сказал Эритар, будто бы и не было того вопроса в глазах.

Беатрис всхлипнула, когда он дернул ее на себя, заставляя полностью распрямить закованные руки. Тело натянулось как струна. Он раздвинул ей ноги и задрал себе на плечи.

– Тебя всегда мало, – сказал он, входя в нее снова. – Только ты пожалеешь, что я остался.

– Почему? – спросила Беатрис.

– Потому что, – улыбнулся он.

В этот раз он имел ее дольше, заставляя прогибаться, раскрываться и отдаваться его огню. Нарочно мучал и продлевал свое удовольствие. Беатрис несколько раз чувствовала, что он подходит к пику, но Эритар предпочитал покинуть ее лоно и наслаждаться телом иначе. Его губы оставляли синяки на самой чувствительной коже внутренней поверхности бедер, укусы вызывали крики и просьбы остановиться. Беатрис вертелась под ним, пытаясь избежать новых мучений, но жаждала их снова и снова.

Он ей пользовался. Иначе нельзя было назвать ту жадную страсть, с которой мужчина ласкал ее, заставляя стоны переходить в долгие и протяжные крики. С Эритаром невозможно было хранить молчание, невозможно было сдержаться или остаться равнодушной. Как можно не вскрикнуть от боли сжавшихся на плече зубов? Как можно не реагировать на шлепок по красной и измученной коже? Как можно не застонать, когда мужской орган резко проникает в перевозбужденное тело и начинает движения, от сильных и глубоких, до мелких и частых. Эритар отмечал каждый вздох, каждый стон, понимал, что именно делает и чередовал удовольствие с болью, заставляя женщину поднимать на него темные от страсти глаза и умоляюще смотреть, выпрашивая продолжение.

– Я не могу больше, – слабо прошептала она, упираясь в кровать пятками и пытаясь избежать нового глубокого толчка.

– Мне не важно, – прошептал он, схватывая безумно сладкий стон с ее губ.

– Тар, прошу тебя, – слабо проговорила она, чувствуя, как мужские руки тянут к себе ее бедра.

Ему хватало движения пальцами, чтобы чуть повернуть ее или заставить приподняться. Под кожей ходили мышцы, он чувствовал твердые выступы тазовых костей, мягкую плоть. Беатрис переполняла его желанием, и он вышел из нее снова, чтобы продлить это.

– Нет, прошу, я умоляю тебя, хватит, – прошептала девушка, понимая, к чему приведет пауза. Сколько еще он собирался мучать ее, врываться в покорное тело, дергать ее на себя до боли в закованных руках?

– Уже лучше, любовь моя. Такой я тебя и желал видеть, – прошептал он, склоняясь к участку между ее ног. – Но я не наигрался.

Эритар коснулся ее плоти губами, отмечая, как закрылись глаза и судорожно сжались пальцы вокруг цепей. Его язык лег мягко и сладко. Как хорошо и ясно вспоминалось все, что она любит, как надо действовать, как ее раздражают слишком настойчивые касания и сильное давление, как она вздрагивает от прикосновения зубов к своим вздутым и покрасневшим от долгого соития губкам.

Он делал только то, от чего ей было лучше всего. Мужчина удерживал ее бедра широко разведенными, а потом уступил это действие магии. Теперь Беатрис не могла сдвинуться с места и не могла помешать ему делать то, что он задумал.

Пальцы одной руки вошли в ее влагалище, а другая, щедро смазанная ее соком, осторожно надавила на колечко ануса.

– Не надо, пожалуйста, – взмолилась Беатрис.

– Серьезно? – спросил он, чуть насмешливо. – Тренироваться не будем? Ты хочешь, чтобы я попробовал сразу членом?

– Можно вообще этого не делать, – тихо пискнула девушка, ощущая его пальцы в двух отверстиях сразу.

– Ты, верно, с ума сошла Беатрис, – он слегка укусил ее набухшую губку. – Я же не похож на идиота, который владеет женщиной, имеет на нее все права и будет не полностью использовать ее тело?

– До садиста тебе тоже далеко, – прошептала она.

Эритар тихо засмеялся.

– В чем же садизм, если ты так сладко стонешь, и сама нанизываешься на мои пальцы? Не припомню, чтобы тебе не нравилось, когда я брал тебя таким способом.

Он знал, что ее реакция на слова всегда чуть сильнее, чем на действия. Так было и сейчас.

– Вернись к тому, что делал, – смущаясь попросила она. – Много разговоров.

Эритар добавил еще один палец в ее узкую дырочку, заставляя замолчать и умоляюще на него посмотреть. Ее рот приоткрылся, затем она закусила губу, сдерживая рвущуюся просьбу. Что бы попросить? Перестать или быть жестче?

Какими возбуждающими были ее сомнения, каким горячим шелк лона, и как томительно приятно было чувствовать каждое сокращение упругих мышц. Он вдохнул ее запах и принялся ласкать. Беатрис слишком сильно держала его магия, не позволяя двигаться навстречу. Пришлось отпустить, чтобы чувствовать желаемый ритм и подстроиться. Он чуть раздвинул пальцы, усиливая натяжение в ее дырочках, чуть ускорил движение. Язык ритмично высекал пламя из ее твердой горошины. Беатрис напряглась до боли в мышцах и содрогнулась, отпуская и расслабляясь за секунду.

Эритар поймал ее оргазм и чуть продлил, нажимая нужные точки и продолжая сладкие движения. Не дожидаясь, когда она полностью уйдет в себя, лег сверху и вошел уже членом, накрывая ее губы поцелуем. Беатрис хмыкнула, но сдалась.

– Неужели ты не собиралась целовать губы, которые доставили тебе такое удовольствие? – спросил он. – Я никогда бы так не сделал, вредная, вредная Беатрис, – Эритар перешел на возбуждающий шепот.

Он приподнялся над ней, оперся рукой о кровать, другой надавил ей на голову, чуть поворачивая вбок. Сейчас он получал удовольствие сам, жестко вгоняя в нее член, не слушая стонов, хватая грудь резко, грубо, страстно. От каждого его эгоистичного движения, Беатрис чувствовала в себе разливающуюся волну желания. Она не надеялась получить удовольствие снова, но наслаждалась процессом со всей страстью.