— Покиньте нас, — повелел Иов дьякону Николаю и кустодию.

Те быстро вышли из кельи. Иов подошёл к Катерине, положил ей руку на голову и спросил:

— Зачем ты кладёшь крестное знамение?

Катерина подняла на патриарха глаза, они светились доверием. По её измученному лицу текли слёзы.

— Владыко, я делаю сие потому, чтобы Иисус Сладчайший не покинул меня, чтобы укрепил дух и защитил...

Иов слушал Катерину внимательно, и было видно, что с каждым её словом на лице патриарха всё отчётливее проявлялась ласка и доброта. Он знал, что на его вопрос ведуны из народа никогда не отвечали слаженно и с чистой верой в силу Божественных символов. Он сел на скамью, перекрестил Катерину так, что она не видела.

— Встань, дочь моя, и садись рядом, — попросил он.

— Как можно, владыко, с Богоравным... — не вставая с пола, ответила Катерина.

— Ты произносишь имя Господа нашего и его сына Иисуса Христа всуе или выражаешь благоговение своё к Богу и его сыну и покаянные чувства?

— Токмо благоговение с малых лет и буду нести его до конца дней.

— В чём же ты грешна?

— В том, владыко святейший, что всюду вижу свет.

— Никто, зажёгши свечу, не ставит её в сокровенном месте, ни под сосуд, но на подсвечнике, дабы все входящие увидели свет. А что есть светильник тела?

— Око, владыко. Господь говорит: если око твоё будет светлым, то и тело явится чистым, при тёмном оке и тело худое.

— Не ошибаешься? — Иов знал, что Катерина не ошибалась. — Смотри, дщерь, свет, который в тебе, не есть ли тьма? — продолжал испытывать патриарх. — Зачем тебе оружие?

— Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его семья, его имение, — ответила Катерина.

Иов понял, что теперь Катерина ответит искренне на главный вопрос. И он задал его:

— Что побудило тебя взять царский след? — Он знал, что этот вопрос ей уже задавали. Но только ответ ему мог удовлетворить патриарха.

— Я не брала, а накрывала царский след, дабы угодить Христу Счастливейшему и спасти грешницу от соблазна.

— Тебе сие удалось?

— Мне помогал Всевышний. Бывает радость у сынов и дочерей Божьих и об одной кающемся грешнике. Я вижу двух кающихся, я вижу государя-батюшку без печали на лице. Он верит, что никто не брал его след, но накрывали. Я вижу ведунью Щербачёву, пребывающую в замаливании греха, вижу кающегося князя Голицына. Еммануил.

— Аминь!

Беседа Иова и Катерины длилась долго. Вечер уже наступил. Народ из Кремля стал разбредаться, а они все сидели и мирно беседовали. Патриарх остался доволен Катериной. Он узнал, что она сирота, что дочь купца и побывала вместе с Сильвестром в Царьграде, что с отцом изъездила полсвета, много дальних стран посетила и всюду училась, но не чародейству и колдовским порокам, а перенимала народную мудрость. Все снадобья из трав ей были ведомы, все приметы-поверья изучены, слова приговорные вызубрены, все болезни людские познаны, и всякое горе людское стало понятно ей, и она могла утолить жажду страждущего.

— Бог дал мне силу видеть в человеке всё, что открыто взору Всевышнего: течение крови и движение мысли, помыслы и побуждения, недуги и раны телесные. — Рассказывая, Катерина протянула руку к ноге патриарха, но не дотронулась до неё, сказала: — Вижу, владыко, на твоей правой ноге рубец. — Она подняла руку к груди патриарха: — Вижу, владыко, в твоей груди боль за русский народ. Вижу, святейший, венец твой страдальческий. — И по лицу Катерины вновь потекли слёзы.

Рубец у Иова был, страдание за народ в душе горело. А своего венца страдальческого он не видел. Да и не дано, а поверил: во всём Катерина показалась правдивой. Он смотрел на неё с изумлением. Загадочный взор Катерины подсказал Иову, кто сия молодая страждущая женщина. С трепетом в душе он вдруг понял, что перед ним живой дух Святой Елисаветы, которая была замужем за бесплодным Захарием и с Божьей помощью родила Иоанна Крестителя.

Иов поднялся со скамьи, прошёл в передний угол кельи и встал перед иконой Божьей Матери на колени, помолился. Он слышал, что и Катерина молится. Потом Иов встал, подал руку Катерине, и она встала. Он вывел её из заточения, из подвала, на волю. Дьякон Николай и кустодии шли поодаль.

Иов повёл Катерину через площадь к своим палатам. Катерина шла следом и несла на лице счастливую улыбку.

И редкие обитатели вечернего Кремля, может быть знавшие, кто идёт за патриархом, с удивлением смотрели Катерине вслед. Вскоре Иов и Катерина скрылись за дверью патриарших палат.

Так московский народ и не дождался расправы над ведунами. Когда на землю опустилась апрельская ночь, к палатам патриарха подкатил крытый возок. Спустя немного времени в сопровождении дьякона Николая показалась в дверях Катерина, переодетая во всё монашеское, и скрылась в возке.

Ещё в трапезной, когда Катерину переодели и она сидела за столом, торопливо утоляя голод, Иов подумал, что её нужно отправить подальше от Москвы. И после ужина он сказал ей:

— Ноне же ты, дочь моя, уедешь в Иосифо-Волоколамский монастырь. И с тобою же уедет Сильвестр. Поживёте там при монастыре в деревне. А когда вам вернуться в Москву, на то моя воля.