Но поцелуй Далласа совсем другой.

Парень знает, что делает, и я не уверена, потому ли, что он целовал сотни девушек, или потому, что мы… подходим друг другу?

Капля дождя падает мне на лоб, и я поднимаю глаза, в поисках продолжения.

Одна попадает на ресницы.

На щеку.

Даллас целует линию моей челюсти, пока я смотрю в небо. Погода стала для меня сюрпризом. Кто знал, что мы ожидаем дождь?

Даллас

«Любовь с первого взгляда возможна, но, может, вам стоит взглянуть еще раз».

— Элиас Коэн

Знаете, чего я хочу?

Я хочу продолжать целовать ее под дождем, пока мы оба не промокнем насквозь, но Райан не желает этого, моргая в небо, явно незаинтересованная в том, чтобы промокнуть до костей. Она уже несколько раз жаловалась на то, что ей холодно; если мы будем стоять здесь и целоваться, станет еще хуже.

Она хватает меня за руку и дергает, указывая на противоположную сторону парковки.

— Ты видишь это?

— Что вижу? — Мне не нужно вытягивать шею, потому что я на голову выше ее, и прекрасно все вижу.

— Того парня. — Она смотрит вдаль, прищурившись, так как дождь начинает поливать нас все сильнее. — Мне показалось, что я видела, как он фотографировал.

Да, я тоже его видел, но не признаюсь в этом.

— Под таким дождем?

Она кивает, с ее волос капают капли воды.

— До этого…

Я хватаю ее за руку и тяну к своему грузовику.

— Почему мы все еще стоим здесь? Пойдем.

Ее нелегко убедить, несмотря на сырую погоду, она полна решимости потащить меня к мужчине на парковке — фотографу, несомненно, если мои подозрения верны.

Вымокшие, мы, наконец, садимся в грузовик, моя промокшая от дождя футболка прилипла к телу, как вторая кожа, потому что я не надел куртку и не побеспокоился о длинных рукавах.

Пуховое пальто Райан, должно быть, потяжелело на тридцать фунтов, впитав в себя всю эту воду.

Девушка стягивает с головы шапку.

Взъерошивает волосы пальцами, но это не помогает ни разгладить, ни выпрямить их. Пряди торчат во все стороны. Концы волос, очевидно, мокрые.

Сняв пальто, она запихивает его к ногам, возится со своей толстовкой и остальной одеждой, как только пристегивается.

— Итак, — наконец, говорит Райан.

Выезжая с парковки, киваю головой чуваку в желтом жилете со светоотражателем, который сигналит мне своей оранжевой светящейся палочкой, и узнавание освещает его лицо, когда я машу ему рукой.

— Итак, — повторяю я, не зная, что сказать дальше. Стадион был оглушительным — одно дело быть на трибунах и слушать, совсем другое — на поле.

Конечно, я могу отключить звук, но это тоже требует мозговой силы и сосредоточенности, а сейчас мой мозг хочет отдохнуть, а не придумывать слова, чтобы развлечь пассажира в моей машине.

— Куда?

Я думаю об этом.

— Обычно я либо иду домой и засыпаю, либо иду домой и смотрю фильм, чтобы расслабиться, либо иду туда, чтобы перекусить.

Она кивает.

— Рада, что пришла сегодня? — спрашиваю я, искренне любопытствуя.

— Да, конечно. Было весело. — Райан смотрит в окно на проплывающий мимо мир. — До этого я не понимала, насколько ты хорош.

Не понимала, насколько я хорош? Она думала, что я мелкая шушера? Неужели она думает, что вся эта суета вокруг меня из-за пустяков? Она реально думает, что агенты и возможности открываются перед посредственностью?

Чертова девчонка.

— Я справляюсь.

Райан поднимает руку, поправляет волосы, а затем смотрит на меня.

— Голоден?

Уже не рано, но еще и не поздно — странное промежуточное время, потому что у нас была ранняя игра.

— Еще нет. — Хотя отчасти это связано с протеиновым коктейлем, который я выпил сразу после игры, у меня также есть упакованная еда, которую тренерский штаб раздает нам, когда мы выходим из раздевалки; я бросил ее на заднее сиденье моего грузовика.

Два сэндвича с индейкой — сейчас я не в настроении, но мне все равно придется поесть, когда вернусь домой. После каждой игры нам выдают бутерброды, чтобы мы позаботились о себе, ведь мы сжигаем калории как сумасшедшие. И мы не ели несколько часов.