Одета в старые синие джинсы и фиолетовый шерстяной свитер под горло.

Две официантки, тоже женщины под тридцать, неторопливо разносили между столиками кружки с пивом и тарелки с закусками.

На меня никто не обратил внимания. То, что надо. Я прошел к свободному столику в углу, стараясь держаться в тени. Вроде бы Косой не заметил меня. Уже хорошо.

Я его сразу заметил. Объект моей слежки сидел у стены через два столика. В компании трех парней. Незнакомых мне. Бульдозер и шофер «Москвича» сидели за соседним столиком.

Косой разговаривал с парнями. В чем-то пытался убедить. Говорил громко, так что я мог расслышать отдельные слова. Хотя в кафе и так стоял гомон и шум от разговоров посетителей, а еще звон вилок и ложек о тарелки.

Я уселся на твердый скрипнувший стул, куртку положил рядом. Вполоборота к Косому. Уши навострил, пытаясь понять, о чем идет речь.

Минут пять сидел, перелистывал меню. Официантка не подходила, что меня вполне устраивало. Но сидеть бесконечно долго без заказа нельзя, поэтому я дождался, пока она подойдет.

— Красавица, мне, пожалуйста, чай и пару чебуреков, — сказал я, едва взглянув на официантку. — Или у вас еще что предложить?

Женщина равнодушно покачала головой. Видно, что она смертельно устала. Когда она отошла, я достал из кармана сложенную газету «Правду», развернул и сделал вид, что склонился над статьей о строительстве ГЭС на Урале.

Вскоре официантка принесла заказ. Очень даже быстро, так, что я удивился. Я перекусил. Чебуреки оказались очень даже ничего, хотя я сначала откусил их с опаской, думал, что внутри фарш вековой давности.

— Мне вообще нет никакого резона прятать часть товара, — говорил Косой, приложив правую руку к груди. Он старался убедить сидящих рядом с ним парней в искренности своих слов. Я давно не видел его таким заискивающим. — Я что, такой придурок, чтобы рубить сук, на котором сижу?

Он глядел на парня, сидевшего напротив него и откинувшегося на стенку кафе. Что же, приятно познакомиться, товарищ Дурдом.

С виду не скажешь, что это и есть знаменитый психованный рецидивист, дважды судимый за грабеж, как говорил Фред. Обычный парень лет двадцати пяти, тощий, даже щуплый. Голова большая и разбухшая ниже скул, по форме как тыква. Глаза крупные и круглые, взгляд рассеянный.

— Ты, может быть, и не придурок, — негромко, но отчетливо ответил он. — Но вот твои подчиненные могут сойти с прямой дорожки. Как ты их контролируешь? Алчность и азарт — это главные пороки нашей современности. Они будут делать бабло помимо тебя. Вот что меня беспокоит больше всего.

Косой расставил руки в стороны, желая показать, что такие предположения смехотворны. Я слушал, что он скажет. Не сразу понял, что рядом кто-то стоит.

Поднял взгляд и увидел тех парней, что угостил сигаретами.

— А ты чего сидишь здесь? — спросил один и кивнул в сторону Дурдома. — Пошли, поговорим.

Ну вот, доигрался в кошки-мышки. Я совсем забыл про этих обормотов. А они нет. И появляться рядом с Косым мне, вообще-то, совсем нежелательно.

Так, чтобы такое устроить? Чтобы не ходить к Косому? Сказать, что у меня живот болит?

Пока что я широко улыбнулся. Покачал головой.

— Спасибо за напоминание, парни. Но я решил подождать. Там Дурдом разговаривает с другими людьми. Не хочу мешать. Я человек маленький. Могу и подождать.

И указал глазами на Косого. Парень рядом со мной проследил за моим взглядом. Подумал и кивнул:

— Ну да, этот у нас в приоритете. Человек из Москвы. Подожди чуток.

И отошел. Уф, я перевел дух. Хотя и понимал, что это ненадолго. Надо отсюда сваливать. Пока меня не потащили к Дурдому и Косому.

Впрочем, с главой местной шпаны было бы интересно познакомиться. Так сказать, поучительно.

Вот только делать это при Косом нежелательно. И вообще. Я тут задержался. Загостился. Пора и честь знать.

Я огляделся. Обернулся, встал, направился к выходу. Давешний парень как раз подошел к Дурдому. Что-то сказал ему.

Вот дерьмо. Неужели речь идет обо мне? О невинном туристе. Я ускорил шаг. Почти дошел до двери.

— Эй, ты! — раздалось сзади. — Ну-ка, иди сюда.

Мда, это явно ко мне. Вот и попался. А, плевать.

Главное, выбраться из этого гадюшника. Целым и невредимым. А что там будут кричать вслед, уже поровну.

Дурдом, может, чего и заподозрит. Но зато я останусь не пойман.