— Эге, а я вижу, что ты натуральный чуингамщик, — ухмыльнулся Глеб. — Надо же, глаза так и сияют. Вот, открой бардачок, там как раз и ручка есть, настоящий «Parker», и блокнот хороший.

Я открыл пластиковую крышку перчаточного отдела и достал оттуда черную ручку и кожаный синий блокнот с позолоченной надписью «XXIV съезд КПСС». Открыл блокнот, заполненный на четверть, на чистой странице и нацелил острый кончик ручки.

— Эх, земля-матушка, — Глеб увидел, что я внимательно слушаю и мечтательно затянулся трубкой. — Я тебе так скажу, дружище. Мы в Аргентину ходили, на месяц целый. Потом с заходом в Данию, в тамошний порт в Коллинге. Там у нас и случился казус. Мы с собой водки навезли, хоть залейся. Думали, продадим по самую макушку. И закупимся. Но не получилось.

Он диктовал примерные списки товара и одновременно рассказывал, как его добывали.

— Скандинавы подготовились хорошенько. Знали, что мы навезли. Выставили патрули на выходах из порта. Те досматривали все подозрительные грузы. Все, что выносишь, сразу конфискуют. Мы не могли добраться до покупателей. Уже думали, что рейс тухлый будет. Все впали в панику. У нас один там новенький был. Зеленый. Первый рейс за бугор. Тот вообще чуть с ума не сошел. Близок локоть да не укусишь. У него крыша взяла и поехала. Весь шифер посыпался. Когда его пустили на берег, взял и в музее искусств Трапхольта брошку стащил. Думал, там контроля фактически нет. Его тут и повязали тамошние менты. Потом показали по местному телевидению. Мы совсем завяли. Приедем домой, органы холку намылят. Капитан злой ходил, чуть ли не повесить на мачте хотел новичка. Да и мы тоже решили ему «темную» устроить.

Видимо, он впервые рассказывал эту историю. Так хотел высказаться, что готов рассказать первому встречному. Даже про трубку забыл, она у него потухла.

— Но мы не успели разобраться с новичком, — рассказывал Глеб. — Там такая буза случилась. Не до него стало. Там любители дешевой водки ломанулись в бары, а напитка нет. Потом узнали, в чем дело. И уже рванули к нам. В порт. Встали на причале, а полиция их разогнать не может. Оснований нет законных. Никто не может запретить гулять по порту.

Он надолго замолчал. Я к тому времени уже заполнил страниц десять блокнота и с удовольствием смотрел на список товаров. Чего только нет! Я так понял, моряки за границей берут все без разбору. Авось пригодится. Главное, чтобы блестящее и красивое.

— Ну, и что? — молчание чересчур затянулось. Мимо нас проехал поздний автобус. Или слишком ранний. Яркий желтый свет круглых фар разрезал густой воздух. Я спросил, потому что Глеб явно ждал моего удивления: — И что дальше случилось?

Морской волк торжествующе улыбнулся. Часть лица справа осветилась в свете фонарей. Левая, обращенная ко мне, утопала в полумраке.

— А что дальше? Дальше мы торговали водкой, как бешеные. Прямо там, на причале. В розницу, по самым выгодным ценам. Полиция осталась у входа в порт. Их там вообще не было. Мигом все раскупили. Да так, что наше судно даже вес потеряло. Приподнялось на воде на пару метров. Ну ладно, что ты глазами хлопаешь? Это я тебе, как сухопутной крысе, рассказываю. Ну, а мы потом на полученные денежки закупились. Я давно не видел таких гор товаров. Видишь, как много получилось?

Он постучал по трубке. Перестал улыбаться, убедился, что потухла. Покачал головой, приоткрыл дверцу, вытряхнул пепел наружу, захлопнул с глухим металлическим стуком.

Обернулся ко мне. Сразу стал другой. Ни улыбок, ни задорного огонька в глазах. Только хищный оскал.

— Ну, почем берешь?

Я незаметно вздохнул, чувствуя радостное шевеление в груди. Азарт соперничества.

Время час ночи, а то и того больше. Но плевать на сон, сейчас я могу торговаться. Самое любимое дело на свете.

— Вот, смотри, — я быстро чиркнул ручкой по блокноту. — Вот приблизительные цены. А вот приблизительная общая сумма. Итого, получается… Восемнадцать тысяч шестьсот пятнадцать рублей.

С минуту Глеб шевелил губами, тоже считал в уме. Только гораздо медленнее.

— Ну ты даешь, как так быстро успел? Нет, не пойдет. Это слишком дешево. Я что, на помойке эти вещи нашел?

И пошло-поехало. Когда мы урегулировали разногласия, я посмотрел на часы и обнаружил, что мы лаялись целых три часа кряду.

Два раза я даже выходил из машины, рассерженно хлопая дверцей. Дешевый прием, который, однако, неплохо сработал. Каждый раз Глеб высовывался из машины, кричал мне вслед, сплевывая коричневую слюну и двигая туда-сюда кадыком на тощей шее:

— Ладно, ладно, иди сюда, чего разбушевался?!

Когда закончили, Глеб вытер пот со лба.

— Уф, с тобой спорить себе дороже. По таким ценам еще никогда не продавали. Ребята меня порвут. Но у нас выхода нет. Все фарцовщики куда-то разбежались.

Он подвез меня до места, где я снял квартиру. Уехал. Я прошелся, вдыхая морозный воздух.

Потом поднялся к себе, проверив, нет ли слежки. По дороге думал, как быть дальше. Узнал ли меня Косой? Насторожатся ли теперь люди Дурдома?