Он останавливается передо мной и приподнимает мой подбородок согнутым указательным пальцем.

— Я могу переспать с кем угодно на этой планете. У меня есть целый репертуар женщин, умоляющих отсосать у меня, стоит мне только посмотреть в их сторону. Но я даже не признаю их существования. Эти губы – единственные губы, которые я хочу видеть вокруг своего члена. Это лицо – единственное лицо, которое я хочу пометить своей спермой. Думаешь, я стал бы прилагать столько усилий к такой сложной особе, как ты, если бы ты была лишь второстепенным персонажем?

— Ты не будешь трогать никого, кроме меня, — не вопрос, а требование.

И все же он отвечает:

— Не буду.

Просто. Без каких-либо его приводящих в бешенство условий, пари или ультиматумов.

— Ты тоже не тронешь никого, кроме меня, или у нас возникнут очень серьезные и очень кровавые проблемы.

— Перестань быть таким психопатом.

— Перестань быть такой милой.

Мой рот приоткрывается, и кожа, к которой он прикасается, покрывается тысячей мурашек. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу в безнадежной попытке контролировать свою реакцию.

Его странного согласия с ситуацией достаточно, чтобы смыть сомнения, в которых я тонула последние несколько дней.

Его достаточно, чтобы наполнить мои мышцы чужеродной потребностью. Потребностью настолько вдохновляющей, что она гудит под кожей.

Лэндон наклоняется вперед и мрачно шепчет мне на ухо:

— Беги, маленькая муза, и беги так быстро, как только сможешь. Сегодня вечером я выебу все остальные члены из твоей памяти.

Ему не нужно повторять дважды.

Как только он отпускает меня, я быстро вбегаю в дом. Несмотря на тусклое освещение, несколько желтых лампочек отбрасывают тени на потертый диван, стулья и незаконченную шахматную партию, в которую мы играли, когда я была здесь в последний раз.

Шаги Лэндона раздаются прямо за мной, уверенные и неторопливые, как будто он знает, что поймает меня. Я ускоряюсь и мчусь на верхний этаж. Запрыгиваю на одну из разрушенных ступенек, но сильная хватка ловит мою лодыжку.

Я ахаю, оглядываясь назад.

Лэндон выглядит как дьявол во тьме, дополненный воображаемыми рогами и планами адского пламени.

— Один и тот же трюк дважды не сработает.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он так сильно тянет меня вниз, что я вскрикиваю, когда мир уходит у меня из-под ног. Прежде чем я упала на землю, Лэндон потянулся к моей талии, но в последнюю секунду я выскользнула из его хватки и отпрыгнула в сторону.

Я бегу по коридору так быстро, как только могу. Тяжелые шаги Лэндона следуют за мной в мгновение ока. Мое сердце колотится, а температура поднимается, пока я не начинаю бредить.

Испуганный звук срывается с моих губ, когда я слышу его дыхание, но не оглядываюсь.

Волнение и трепет переплетаются и хватают меня за горло. Каждая клеточка внутри меня пробуждается к жизни, чем быстрее я бегу и чем дольше слышу скрип его шагов позади.

Я спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз, затем держусь за перила, когда чуть не падаю. Проскальзываю в его художественную студию и прячусь за одной из его незаконченных статуй. Он стоит перед ней.

Наши груди поднимаются и опускаются в бешеном ритме, но пока я пытаюсь отдышаться, Лэндон держит руку в кармане.

— Сдавайся, маленькая муза. Твоя киска в моем распоряжении. Моя собственность. Чем скорее ты примешь эту реальность, тем лучше.

В мгновение ока я поворачиваю направо, затем меняю направление налево. Лэндон делает то же самое. Я издаю радостный звук, когда он ловит несколько моих лент, вырывая их из моих волос.

Статуя дребезжит на своем основании, когда я проталкиваюсь мимо нее и бегу к балкону, пристроенному к студии. Я понимаю свою ошибку в тот момент, когда пол скрипит под моими ботинками.

Я в ловушке.

Разворачиваюсь, чтобы бежать в противоположном направлении, но Лэндон уже загораживает вход.

Он хватается за верхнюю обломанную раму балконной двери. Его рубашка задралась, обнажив твердый пресс и тонкие волоски, идеально расположенные в середине его великолепной V-образной линии.

Его насмешливый, слегка хрипловатый голос доносится из-за моей спины.

— Кто-то в ловушке.

Еще нет.

Я забираюсь на шаткие перила, но не успеваю спрыгнуть с них, как передо мной вырастают колючие кусты.