Шрифт:
Пигги-Твигги достал свою любимую губную гармошку и объявил:
– А теперь – музыка!
И он заиграл, а Тина запела:
– Я не ем конфету с луком! —Петушок сказал с испугом.– Обваляй их в сладком тесте —Сразу сможешь съесть их вместе, —Посоветовал сверчок,Лёг за печку на бочок.Тут и Пампкин подхватил:
– Рыбка с птичкой говорила.«Буль-буль-буль?» – её спросила.Отвечала птичка: «Фьють!Погуляем как-нибудь.При дороге под кустомЧервяков себе найдём».Пигги-Твигги оторвался от своей губной гармошки и присоединился к ним:
– Вы слыхали? Наши мышкиИспекли в четверг коврижки.Наши кошки удивились,К мышкам в гости напросились,И придут в субботу к чаю.А когда уйдут… не знаю.На этом празднование было окончено. Именинник остался доволен.
Глава третья. У старого дома
День клонился к вечеру. Пора бы уже и домой. Тина отправилась в свою деревушку Кряковиль, а Пигги-Твигги и Пампкин пошли её провожать.
Хомячок так развеселился, что всю дорогу не умолкал, развлекая друзей своими историями.
– Читать меня научила моя дорогая бабушка, – толковал он. – Почти каждый день она готовила на обед вермишель.
– Я тоже иногда ем вермишель, – заметила Тина, – но не могу прочесть ни слова.
– Бабушкина вермишель была особенная, – принялся объяснять Пампкин. – Представьте, что у вас в тарелке – самые настоящие крохотные буковки из теста. Из этих вермишелек я складывал разные слова, а потом с удовольствием их съедал.
– А какие слова были самые вкусные? – спросил Пигги-Твигги.
Пампкин подумал, пошевелил носом и сказал:
– Те, которые бабушка посыпала тёртым сыром!
Так, болтая, шаг за шагом друзья подошли к старому дому, в котором жил неведомый старый дедушка.
Дом, как всегда, был молчалив и угрюм. Тут все заметили, что в лесу стоит необычная тишина. Впрочем, в этом не было ничего особенного. Вечерело. А лесные птички засыпают рано.
– Я пойду первым, – вызвался поросёнок Пигги-Твигги.
И он зашагал впереди, насвистывая для храбрости что-то весёленькое. Следом поплелась Тина. За ней семенил Пампкин.
Они почти миновали мрачный и безмолвный дом, когда прямо перед ними на дорогу выскочил взъерошенный серый котёнок. На нём были широченные штаны, а на левом глазу – повязка, как у пирата.
– Сдавайся, поросёнок! – пискнул он и приставил деревянную саблю прямо к пятачку Пигги-Твигги.
– Сам сдавайся, разбойник! – не растерялся поросёнок и схватил сухую ветку.
С ней наперевес он ринулся в бой и вскоре оттеснил котёнка к зарослям крапивы. Тот увернулся и оказался прямо у Тины перед носом.
И тут неожиданно для себя Тина крепко ухватила котёнка клювом за его широченные штаны. Теперь бедняга висел в воздухе, беспомощно болтая всеми четырьмя лапками.
Пигги-Твигги, который только что воинственно размахивал сухой веткой, сначала немного растерялся, а потом покатился со смеху. Ещё бы! Ну и глупый же вид был у серого котёнка, зажатого в утином клюве.
А пока поросёнок смеялся, котёнок изо всех сил старался освободиться из уточкиного плена. Да не тут-то было. Тина крепко его держала!
Наконец, устав сопротивляться, котёнок бросил свою деревянную саблю и тоненьким голосом запищал: «Мяу-у-у-у!»
Он так жалобно мяукал, что Тине сразу захотелось его отпустить. Она уже собиралась это сделать, как вдруг увидела перед собой здоровенного злого кота.
Это он, старый кот Безил, обитал в угрюмом доме и был дедушкой серого котёнка.
По правде говоря, это был кот как кот, вполне обычного роста. Но в ту минуту он показался Тине таким огромным, что от испуга она раскрыла клюв, и котёнок с жалобным мяуканьем шлёпнулся оземь. В ту же секунду он бросился наутёк.
– Разбойники! Негодяи! – что есть мочи завопил старый кот. – Вот я вам сейчас задам!