Я был аналитиком в багдадском отделении ЦРУ. Моя работа заключалась в том, чтобы помогать офицерам ЦРУ и армейским спецназовцам находить людей для захвата, чтобы мы могли допросить их для получения полезных разведданных. В поисках Саддама самая важная информация поступала от задержанных, которые могли иметь доступ к иракскому лидеру или его помощникам. Это была кропотливая работа, которая требовала поддерживать постоянный контакт с военными и нашими собственными офицерами по расследованию преступлений, выстраивать как можно больше версий и отвечать на вопросы из Вашингтона и от гражданского и военного руководства в Багдаде о нашем прогрессе в поисках особо важной цели № 1, или ОВЦ-1: Саддама Хусейна.

Соединенным Штатам было отказано в доступе в Ирак после войны в Персидском заливе в 1991 году. В 2003 году я верил, что Соединенные Штаты вторглись в Ирак по правильным причинам: чтобы найти и уничтожить ОМУ (оружие массового поражения) и освободить страну от жестокого диктатора. Я верил в угрозу ОМУ. Эксперты в правительстве и научных кругах, обладавшие гораздо большим опытом, чем я, были убеждены, что Саддам либо обладал оружием массового поражения, либо пытался его приобрести, и этот вывод подтверждался всеми данными разведки, которые я видел.

*******

Как обычно, я начинал день с девяти тридцати утра, когда собиралась "ячейка слияния" - группа аналитиков ЦРУ и военных, которые обменивались информацией и просматривали ночной кабельный трафик. Десять-пятнадцать аналитиков уделяли особое внимание сообщениям о том, что Саддам мог быть замечен - мы называли их "встречи с Элвисом" - и обсуждали, где можно найти новые зацепки. Мы также вносили предложения о том, кого следует задержать следующим в рамках продолжающихся усилий по поиску следов Саддама.

Большинство дней мы проводили в здании пристройки****************, где размещались аналитики ЦЕНТКОМа (Центрального командования США, командования, чей театр военных действий включает Ближний Восток). В то утро сотрудники спецназа сообщили нам, что у них есть хорошая наводка на некоторых ключевых телохранителей, которых мы определили как приближенных к Саддаму. Хотя это прозвучало обнадеживающе, оно мало чем отличалось от тысячи других наводок, которые мы преследовали в течение последних нескольких недель.

После заседания ячейки я читал электронную почту и отчеты разведки и отвечал на запросы из Лэнгли о поисках Саддама. Около полудня я вместе с коллегой-аналитиком Рэнди отправился в международный аэропорт Багдада, чтобы отправить домой кое-какие вещи. Аэропорт находился за пределами "зеленой зоны" и был одним из немногих мест, куда аналитики могли отправиться без сопровождения охраны. Здесь были почтовое отделение и пункт выдачи, где можно было купить зубную пасту, бритвы и другие предметы личного пользования.

Дополнительной достопримечательностью был ресторан Burger King. Это было единственное место в Багдаде, где можно было почувствовать вкус дома. После молниеносного успеха вторжения в марте Burger King открыл франшизу в аэропорту, чтобы удовлетворить спрос молодых военнослужащих и женщин, которые готовы были отдать все за "Воппер". В мгновение ока багдадская франшиза стала самым оживленным Burger King в мире.

Как и другие военнослужащие, сотрудники ЦРУ совершали специальные поездки в аэропорт, проходя через цепь самодельных взрывных устройств (СВУ), чтобы съесть "Воппер" и картошку фри. 12 декабря, после нескольких недель безвкусной институтской еды, мне отчаянно захотелось гамбургера. Но когда мы добрались до "Бургер Кинг", он был закрыт из-за отсутствия еды. Мы рисковали жизнью и здоровьем ради "Воппера", но получили отказ.

На обратном пути дорога в аэропорт была перекрыта, потому что на ее обочине было обнаружено самодельное взрывное устройство. Мы с Рэнди свернули с главной дороги на улицы, которые привели нас в те районы Багдада, где мы никогда раньше не бывали. У нас не было рации, мы ехали на небронированной машине и вскоре совсем заблудились. Мы внезапно оказались в шиитском квартале, когда пятничная молитва уже заканчивалась. На улице царила толпа. Наш относительно новый автомобиль выделялся среди разноцветных машин, собранных из запасных частей. Наши бронежилеты были видны поверх одежды, мы оба были иностранцами в море арабов, и у нас не было мобильного телефона (у меня был один из немногих работающих телефонов на станции, и я оставил его в своей хижине), чтобы позвать на помощь, если что-то пойдет не так. В какой-то момент я подумал, что нам придется бросить машину и переплыть реку Тигр. Но пока мы ехали, я начал замечать ориентиры, которые подсказывали мне, что мы находимся недалеко от "зеленой зоны". К тому времени, когда мы наконец вернулись, я никогда не был так счастлив видеть американских военных. Если бы это случилось шестью месяцами позже, вряд ли нам бы так повезло.

Когда мы выходили из машины, я столкнулся со своим другом Майком, аналитиком Агентства национальной безопасности, прикомандированным к ЦЕНТКОМу в ячейку по слиянию, который смог выйти на недоступные для меня источники в армии. Он сообщил, что накануне вечером спецназовцы захватили Мухаммада Ибрагима Умара аль-Муслита. Мухаммад Ибрагим, который был главным телохранителем Саддама, когда тот находился в бегах, сломался рано и легко. Сначала он пытался сказать, что ему ничего не известно о местонахождении Саддама. Но приманка в виде награды в 25 миллионов долларов за Саддама оказалась сильнее, чем личная преданность, и вскоре он привел спецназ к бывшему диктатору. (Как выяснилось, Саддам сменил многих своих телохранителей незадолго до падения режима. Это был мудрый шаг, потому что спецслужбы всего мира изучали его охрану и пытались найти способы ее пробить. Саддам всегда очень тщательно следил за своей безопасностью и обычно делегировал эту ответственность доверенным помощникам, которые часто были членами его семьи. Он рассчитывал, что его новые преторианцы будут обеспечивать его безопасность до тех пор, пока он не найдет способ вернуться к власти).