— Это так странно, — подумал Мальчик. — Пойду посмотрю, что это за непонятные конструкции.

Одни из них перекидывались с одного края оврага или ручья на другой и по ним можно было ходить.

— Очень удобно, не надо перепрыгивать через овраг и можно что-то провезти, — отметил он.

Другие начинались и оканчивались на ровном месте, если оврага не было. Конструкции были все разные: на опорах или висели на мощных стальных канатах, и по всем можно было ходить и, при необходимости, ездить. Общим во всех конструкциях были только украшения, которые напоминали стоящее на планетке странное дерево. Металлические веточки и листочки были очень похожи, изготовлены так тщательно и искусно, что это резко контрастировало с грубыми элементами конструкций, придавая им легкость и воздушность. Непонятным было назначение такого большого числа этих металлических строений.

Уже солнце начало садиться за горизонт, как вдруг Мальчик увидел устало шагающего к дереву обитателя планетки. Листья на дереве заиграли всеми красками, ветви потянулись в его сторону. Обитатель ускорил шаг и они при встрече переплелись. Ветви обвили его и так они стояли некоторое время. Потом он начал расчесывать ветви своими руками, удалять поседевшие листочки. Тут дерево отклонило ветви в сторону Мальчика, обитатель обернулся, увидел его и сделал жест рукой, приглашающий подойти. Мальчик направился к обитателю.

— Здравствуйте! — обратился он к обитателю планетки.

— Здравствуйте, молодой человек! Что Вы тут делаете?

— Я путешествую. Мне очень интересно все, что происходит вокруг.

— Это очень похвально! Любознательность — признак творческой натуры. Очень важно, чтобы это не проходило с годами. А иначе это будет просто любопытство.

— А чем отличается любознательность от любопытства?

— Любознательные люди интересуются для того, что бы делать, а любопытные — чтобы говорить.

— А что Вы делаете?

— Я Инженер и строю мосты. Мосты — это сооружения, которые соединяют людей, помогают им преодолевать препятствия. Например, соединяют один берег или край пропасти с другим.

— Но ведь тут, кроме Вас, никого нет!

— Но препятствия существуют. Они могут быть как внешние, так и внутренние. Когда я построил мосты через все внешние препятствия, то наступила пустота. Пустота внутри меня. Тогда я продолжил строить мосты через мою внутреннюю пустоту, для соединения себя с собой. Когда работаю, я — единое целое. Жаль только, что моя Ива не может оценить результаты моего труда. Но она везде присутствует, в каждом моем творении, — и он нежно обнял ствол своего дерева.

— А что самое главное в строительстве мостов? — спросил Мальчик.

— Их прочность и надежность. Раньше конструктор моста должен был стоять под мостом, когда по нему шла первая максимальная нагрузка. Таков был кодекс чести мостостроителей. Если мост рушился, то погибнуть должен был и мостостроитель. Но если применять везде треугольные конструкции, а они самые жесткие и прочные, то проблем не будет. Я сегодня очень устал, а завтра мне рано вставать. Давайте поговорим обо всем завтра, — сказал Инженер и скрылся под сенью ветвей.

Он очень быстро уснул.

Мальчик был поражен масштабом выполненных работ, их мастерством и искусством. Инженер занимается этим трудом каждый день, но эту работу нельзя назвать однообразной. Значит, если к ежедневной работе относиться творчески, то она не станет рутиной и будет способствовать развитию мастерства, будет способствовать развитию в целом. Было понятно, что со стороны Мальчика это все пока любопытство, но все, что он тут увидел и услышал, может быть, ему когда-то пригодится.

Чтобы не отвлекать Инженера от его важных дел, Мальчик решил переночевать тут, а утром продолжить свое путешествие. С первыми лучами солнца он попрощался с деревом, которое ему вежливо кивнуло и продолжило охранять сон Инженера.

Мальчик отправился на рядом пролетающий астероид.

«Как умелы взрослые!»

Планета, на которую прибыл Мальчик с рассветом, поразила его своей неухоженностью. Среди зарослей травы и кустарников стоял заброшенный дом. Тропинок не было видно. Везде валялись разные вещи и предметы. Очевидно, они не имели своего постоянного места. Книги лежали на полке для обуви, а обувь стояла в шкафах; неглаженая одежда была свалена в кучу; посуда стояла где попало; везде валялись пустые бутылки. Тут процветал беспорядок, который, наверно, был стилем жизни хозяина планеты. У Мальчика даже создалось впечатление, что планета необитаема, что ее давно и в спешке покинули. Он уже собрался улетать и присел на край кровати отдохнуть перед дорогой, как вдруг вещи на ней зашевелились. Там, среди наваленных подушек и одеял, просыпался человек. На его тонком и бледном лице были потухшие глаза, воспаленные трудной ночью. Он попытался встать, но тут же упал, так как был еще пьян. Дотянувшись до бутылки, он влил в себя живительную влагу и на глазах начал обретать форму. Тут он увидел Мальчика и начал тереть глаза, как будто наводил резкость.

— Как ты сюда попал? — спросил Поэт.

— Я путешествую, — ответил Мальчик.

— Один?

— Да!

— Хочешь познать жизнь? Значит — тебе интересно! Но от обретенных знаний люди взрослеют и страдают. Ты готов к этому? Тогда послушай мою историю. Может она тебе пригодится, — и Поэт начал свой рассказ.

Много лет назад, когда я был еще юный, ко мне случайно залетела необычно красивая Птица. Она пела прекрасные песни и распускала красивые перья. Я был ею очарован, всё хотел ей понравиться. Чтобы хоть как-то ей соответствовать, а петь я не умею, начал писать такие же мелодичные стихи и читать их в ответ не ее пение. Это получалось у меня легко — к ее утренней серенаде у меня был всегда готов новый стишок. Я и не подозревал тогда, чем это для меня обернется. С годами я стал сложней, стишки превратились в стихи и стали внутренней необходимостью. Они обретали разные формы в зависимости от моего душевного состояния. Чтобы к утру огранить свой новый стих, как алмаз, а это самый неподдающийся минерал во Вселенной, я стирал свой кожный покров до нервных окончаний, лишался сил и даже рассудка. Но Птица каждое утро пела одну и ту же песню, по-прежнему была красива и беззаботна. А я любовался ею, когда она чистила свои перья и думал, что еще немного, в следующий раз, она поймет, о чем я, откликнется, споет по-новому и мы, дополняя друг друга, превратим в высокую поэзию наше общение. Она, наверно, хотела, но у нее не получалось. Наверно, чтобы не мучить меня, в один день она улетела на планету к Торговцу, который каждое утро пел одну и ту же песню, когда выкладывал свой товар. Я уже жить не могу по-другому, по-прежнему пишу стихи по ночам и посвящаю их образу моей Птицы. На обнаженные нервы больней всего действует время, а его стало больше, когда она улетела. Чтобы убить это время, я начал пить вино. Но от этого, мне кажется, я стал хуже делать свою работу. Мне нужен слушатель. Иначе не понятно, какую грань стиха еще надо полировать.