— Но по дороге им встретился ты?

— Еще как встретился.

Никто его больше не спрашивал, но, видимо, самому требовалось выговориться.

— Молл пришел на днях к маме. Сказал, что не станет больше молчать. Он… совесть или что там ему покоя не давало.

Эндрю любил мать Кери. По крайней мере, так это преподносил. А что там было на самом деле — страсть, обида, ревность… зависть? Вряд ли даже сам Эндрю это понимал.

— Тогда он увидел случайно, что Анна в городе. В машине этого ублюдка. И показалось ему, что счастливой она не выглядела. Пришел ко мне…

Молчание звенело напряжением, что перетянутая струна.

— Так что произошло на той дороге?

Браян громко рассмеялся и смеялся долго. Пока не выдохся, оставшись лежать щекой на столе и глядя в пустоту.

— Я убил их. И поджег. Не помню точно.

Он очнулся в папиной машине, грязный, в пепле и кровью на руках.

Больше они в семье о той ночи не разговаривали.

Браян принял реальность такой, какой ему показывали.

ЭПИЛОГ

У Кери первое настоящее дело. Самостоятельное.

С ней связалась Трейси, та самая, что работала в кафе при библиотеке. Попросила навестить дом ее бабушки в резервации. Старушка уверяет, что слышит стук в окна и двери по ночам, что кто-то скребется и хлопает дверцами шкафов. А еще болтает, мешая спать.

Бабушке девяносто три года, и она лишь недавно стала жить одна, похоронив мужа, и слуховые галлюцинации могли быть просто-напросто слуховыми галлюцинациями. Без призраков и потусторонних сил.

Но Кери решила проверить.

Первое дело!

Поехала одна, на своем железном коне. Мэт подарил. Где-то раздобыл старую модель с огромными устойчивыми колесами и удобным сиденьем, подновил, отремонтировал. Покрасил в изумительный яркий алый цвет. Теперь Кери везде, где бывала без Мэта — что случалось не так и часто, — передвигалась верхом на велосипеде.

Втайне от всех звала его Ишкуда — комета по-индейски.

Да, язык предков также начала изучать. С Джеки, учительницей по травам, иначе особо не пообщаешься.

Да и… хотелось знать.

Постучала в хлипкую дверь и зашла, услышав приглашение откуда-то из дальних комнат.

Неуверенность в себе и собственных умениях испарилась как не бывало.

— Знатный здесь курильщик жил… — вырвалось.

Курильщик в самом деле жил, но давно. Запах выветрился, за домом и обстановкой ухаживали. Покойный муж старушки скончался с год назад.

К нему, однако, прилагались еще три… нет, четыре духа. Двое подростков, что умерли от передозировки недалеко на холмах, старуха с параллельной улицы и шкодный кот, погибший в неравной схватке с лисой.

— Да у вас полный дом… — вышло вместо приветствия.

Сухая старушка зашла в комнату, поклонилась. И Кери повторила более глубокий поклон в ответ.

Трейси предупреждала, что бабушка Шуша только на навахо общается.

— Этих провожу. Видимо, ослабленным полем притянуло… — объясняла свои действия Кери. На короткие фразы ее знания языка уже хватало.

— А муж ваш не уйдет.

Старушка прижала руки к груди, в глазах робкое счастье и неверие.

— Останется с вами, дождется. Так что не бойтесь и не торопитесь на тот свет.

— Спасибо, доча.

Ритуалы… Травы, камни, соль, слова и сила. Вот инструменты шамана.

Раньше Кери бы посмеялась над подобным, сейчас — сама верит, делает и получает результат.

Мир слышит ее.

А Кери слушает мир.

Заплатили ей медом. Трехлитровая стеклянная банка свежего, ароматного, с собственной пасеки…

С шаманами деньгами расплачиваться нельзя.

Кери и рада — предыдущую работу бросать не хочется. Переводить ей тоже нравится. Поделки же «дизайнерские» перешли на качественно новый уровень — уже не только по наитию мастерит, но и полагаясь на знания, полученные у Изи с Джеки.

Переезд в Иллайхе состоялся тогда же — в сентябре.

— Тебя подвезти? — одним утром спросил Мэт.

Соблазнил невинную девушку, а теперь домой спроваживает?

— Куда это? Спроваживаешь? — уточнила.

Мэт рассмеялся под ее подозрительным взглядом. Обнял, прижался, сильные руки сжали плечи.

— Ответ, что и раньше — нет.

— Куда провожать тогда собрался?

— Подвезти. Не провожать.

— Аполин забрать? — Точно. Она последние дни ей звонила, рассказала в общих чертах, как и что, но чувствовала себя виноватой. Тетушка там одна-одинешенька, не считая кота, а Кери тут… жизнью наслаждается. — Завтра?