— А Оливка?

— Твоей подруги там не было, Маша, — Никита одной рукой стягивает через голову футболку и со свистом выдыхает воздух сквозь сцепленные зубы. Ему больно.

— Давай помогу, — предлагаю робко, но он мотает головой.

— Не надо. Иди спать.

Сует футболку в мусорный контейнер и поднимается по лестнице.

У меня в руке вибрирует телефон. Смотрю на экран, на всплывающем окне сообщение. От Демона.

«Минус три»

И больше ничего.

Глава 30

Маша

Никита уходит к себе, а я не могу успокоиться. Какой спать? Мечусь по комнате как дикий зверь в клетке зоопарка.

Перед глазами встает то проходящая через плечо ссадина, то измазанное в копоти лицо. А еще медленные, чуть заторможенные движения.

Хоть Никита и отворачивался, я же видела, как он морщится от боли. Особенно когда стаскивал одной рукой футболку. Ему же и мыться, наверное, неудобно. И больно...

Набираюсь смелости, выхожу в коридор и стучусь в спальню к Никите. Я только спрошу, нужна ли ему моя помощь. Если скажет, что нет, сразу уйду.

Но никто не отвечает, и я решаюсь приоткрыть дверь.

— Ник, — зову и прислушиваюсь, — Никит, можно войти?..

Слышу звук льющейся воды, иду в ванную комнату. У Топольского в ванной душевая зона тоже без перегородок, как и у меня. Никита стоит ко мне спиной, смывает одной рукой шампунь. Перевязанная рука поднята вверх, ладонь упирается в стену, чтобы на повязку не попала вода.

Невольно залипаю на крепких ягодицах, но Топольский поворачивается боком.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает, останавливаясь. А ведь я даже не дышу, или это он услышал мое гулко колотящееся сердце?

— Я пришла помочь, Ник, — делаю шаг вперед, стараясь не смотреть на торчащий между накачанных ног член. Увитый венами, вздыбленный. Он у него всегда такой, или только когда Ник возбужден? Теперь мне кажется, что всегда... — Ты не дотянешься сам до спины. И руку не помоешь, а она вся в черных разводах...

Уже смелее подхожу ближе и становлюсь за спиной так, чтобы не видеть его эрекцию.

Струйки воды текут по рукам на шорты и футболку, но я не обращаю внимания. Когда мне было плохо, Никита помог, его не остановил холодный душ. Я тоже потерплю, тем более вода сейчас теплая.

Стараюсь не замечать, какие рельефные, выпуклые мышцы у него на спине, какие мускулистые у него плечи и какая крепкая шея. Концентрируюсь на своих руках.

Выдавливаю из дозатора гель и распределяю по спине и плечам. Вспениваю, скользя ладонями по гладкой смуглой коже. Осторожно обмываю ссадину на руке, снова скольжу вверх.

Не хочу, чтобы он это понял, но мне нравится его трогать. У Никиты и тогда было красивое тело, а сейчас стало еще лучше. Больше, крупнее. Руки сами собой добираются до затылка, перетекают по шее наперед, к ключицам. И обратно на спину.

Постепенно в ванной становится нечем дышать. Кажется, от нашего дыхания идет пар. Моего и Никиты.

Тело отказывается подчиняться, ноги слабеют и безвольно подгибаются. Руки гладят спину, плечи, шею. Внутри скручивается тугой узел и опускается вниз живота.

Внезапно Никита разворачивается, дергает меня за запястье и вжимает в стену. В живот упирается его твердый стоящий колом член.

— Я же тебя предупреждал, — Ник приближает лицо так, что наши губы почти соприкасаются. — Если еще раз придешь, выебу. Предупреждал, Маша?

Его слова гулко отдаются в висках в унисон колотящемуся сердцу.

— Ник, — облизываю губу, задевая его языком, — я просто хотела помочь...

— Ну так помогай, — хрипло говорит он, берет мою руку и накрывает свой гладкий, упругий ствол.

Мы оба стонем друг в друга, наше дыхание смешивается. Никита упирается в мой висок лбом, и нас обоих пробивает тысячевольтным разрядом. Я как наяву вижу вспыхивающие в воздухе искры.

— Давай, Маша, подрочи, — Никита несколько раз проводит моей рукой взад-вперед по напряженному члену и отпускает.

Дальше я сама повторяю эти движения, а он толкается мне в руку.

Толкается. Толкается. Толкается.

У меня кружится голова, подламываются ноги. Между ними становится горячо и мокро. Не понимаю, почему, если я трогаю Никиту, а не себя? И почему, чтобы тело наполнила истома, достаточно его рваного дыхания.

— Маша, Машка... — вырывается из мощной грудной клетки хриплое, — сильнее, Маш...

Быстрее вожу по члену, а сама не могу сдержать стон, потому что Никита заводит колено между моими ногами.