— Ара-ара! Ты вырастил бонсай, Иоши-кун? Мы обязательно должны на него посмотреть!

— При всем моем уважении к Иоши-куну, — нацедив всем сакэ, поддержал разговор Ринтаро-сенсей. — Его бонсай едва ли можно посчитать достойным внимания.

— Это так, — подтвердила Хэруки.

Не обидно, потому что правда — бонсай получился неэстетично кривенький и откровенно некрасивый. Но как «ачивка» засчитывается!

— Странно, — изобразила удивление Хикари. — Я полагала, что Иоши-куну удается все, за что он берется. Примите мое искреннее уважение, Одзава-сан, — обратилась к отцу. — Воспитать такого разностороннего и наделенного многими талантами сына — невероятный труд.

— Таланты моего сына пробудились тогда, когда я оставил его одного на долгие месяцы, так что в вопросе воспитания талантливых детей Ринтаро-сенсей достиг больших успехов, чем я, — поскромничал батя.

— Добрый бонсай растет лишь в доброй земле, — важно заметила Хикари. — Потенциал может раскрыться, только если его напитал опыт прожитых лет, — вздохнула. — Последнее время я читаю много книг о воспитании детей.

— Как и я, — оживилась мама Хомура. — На меня произвели огромное впечатление книги Такеучи Сэдэо «Как вырастить гения» и «Развитие малыша с первых дней». Благодаря его методикам Мегуми говорит на двадцать процентов больше слов, чем положено детям ее возраста, — вздохнула. — Кичиро развивается как обычный ребенок, но я уверена, что у него все впереди — просто девочки растут быстрее.

— Материнство такое хлопотное, — вздохнула Хикари. — Хэруки была плаксивым ребенком, и порой, после пары бессонных ночей, я просто клала на ее лицо подушку — так я могла хоть немного поспать, — вздохнула еще грустнее. — Теперь я понимаю, что проблемы Хэруки связаны именно с этим. Боюсь, как мать я полностью провалилась — теперь, когда мою дочь знает весь мир, я понимаю, насколько была неправа.

— Мама! — пискнула Хэруки и бросилась обнимать Хикари.

— Прости меня, — тихо шепнула та, обняв дочь.

Повисла трогательно-неловкая пауза, которую решил развеять батя, обратившись к отцу Хэруки:

— Аоки-сан, ты в отличной форме. Каким спортом ты занимаешься?

— В школе я занимался легкой атлетикой, — похвастался тот. — Но теперь просто хожу в спортзал.

Хэруки отлипла от матери и смущенно села рядом с ней — Ринтаро-сенсею пришлось подвинуться.

— Он заставил железяками весь подвал, — пожаловалась Хикари.

— То же самое сделал и Дэйчи, — похвасталась Хомура.

— Поддерживать себя в форме — это важно, — покивал Минору.

Разговорился он что-то. И почему у него такая спокойная рожа? У нас здесь, вообще-то, трогательное воссоединение семьи!

— Мы планируем свадьбу на 14 июня следующего года, — подняла гораздо более важную тему Хэруки.

— Если позволишь, я бы хотела принять участие в подготовке и быть рядом в такой важный день, — попросила Хикари.

— Конечно, мама! — просияла девушка.

Как мало нужно грустному ребенку. На душе стало тоскливо — почему мне в тёщи выпал архетип «злая японская мать»? Впрочем, может она действительно раскаялась, осознала и ее поглаживания дочери по плечу вызваны проснувшейся материнской любовью? Ладно, главное — это счастье Хэруки. Если ее мамаша снова решит ранить мою девочку, я найду способ сделать так, чтобы эта подлость оказалась последней.

— Прости, Аоки-сан, — влезла мама Хомура. — Как мать жениха, я обязана разделить с тобой свадебные хлопоты. Тем более, — улыбнулась. — Я уже нашла подрядчика с отличной репутацией.

— В таком случае рассчитываю на тебя, Одзава-сан, — благодарно поклонилась Хикари. — Познакомишь меня с подрядчиком?

— Конечно, Аоки-сан, — пообещала мама. — Готовить такую свадьбу будет весело, и я уверена, мы с тобой хорошо проведем время.

— Несомненно, — подтвердила Хикари.

Ужин продолжался до позднего вечера, и его итогом стал отказ Хэруки от поездки на похороны Горбачева — Хикари объявила недельный отпуск и собирается «немного наверстать пропущенные годы». Не обижаюсь, всё понимаю. Никакого вреда в этом нет — мне отметиться надо, а Хэруки не обязательно: «утешальщиков» у Раисы Максимовны, уверен, и так хватит. И вообще мы еще даже несовершеннолетние и не женатые — какие тут, нафиг, могут быть проблемы? Возьму с собой Нанако — на похороны не пойдет, но лично мне будет веселее.

Хэруки осталась ночевать в доме Аоки, поэтому я решил сегодня остаться у родителей.

— По-моему все прошло неплохо, — подвел итог ужина батя. — Помирить семью Аоки было хорошей идеей, милая, — отвесил маме заслуженную похвалу.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Я сделала это только ради себя! — заявила мама Хомура, приложив руку к груди. — Спасибо, что поддержали меня в моем эгоистичном желании, — улыбнулась и отразила глазами свет фонаря. — У меня столько лет не было достойной соперницы!

Шасси «Ила» коснулись взлетно-посадочной полосы, нас тряхнуло, и я поднял шторку иллюминатора. Погода была хороша — едва успевшее взойти на безоблачное небо солнышко освещало терминал «Шереметьево» и стоящие около него самолеты.

Пропустив вперед прибывших на похороны и пересменку представителей дипкорпуса и три десятка советских детей — на Окинаву отдыхать ездили, треть полета с ними разговаривал — мы дождались сигнала охраны и тоже покинули самолет. В терминал вместе с остальными нам не надо — вон два «членовоза» стоят, рядом — две милицейские «Волги» и две «Волги» черные, понятно кому принадлежащие.