Друзья не отвернулись от меня, за что им отдельное спасибо. Вместе мы прошли слишком много испытаний, и отныне держались друг за друга не только из-за чувства стадного самосохранения. Нас связывали узы, которые вряд ли уже кто-либо сможет разорвать. Да, мы не идеальны, но в этом вся прелесть дружбы.

Глубоко вздохнула, и, кажется, моё дыхание эхом прокатилось по пустому помещению. Скамейки по бокам были убраны, отчего пространство вокруг казалось внушительно широким. Освещение исходило только от свеч, что придавали теням сакральную атмосферу. Внутри меня царило умиротворение и гармония. Что бы я не говорила, однако, академия была мне домом.

Ненароком я порылась в закромах своей памяти и нашла те далёкие знания, что получила на первом курсе учёбы.

Академия была особенным местом. Когда-то давно здесь служили мессы на девяти языках, включая греческий и латынь. Молодёжь проводила курсы катехизации и организовывала благотворительные концерты органной музыки. Жизнь здесь била ключом, пока не прогремела революция. Её участники восстали против местного правительства, взяв власть в свои руки. В ходе государственной борьбы против религиозных организаций храм закрыли, а его настоятеля расстреляли. Имущество католической церкви было разграблено, пустые помещения отдали под надзор научно-исследовательскому институту, название которого было настолько незначительным, что упоминать лишний раз его не имело смысла.

Конечно, за собором никто не следил. Вскоре в нём стали жить случайные бродяги и наркоманы, которые не задавались вопросом о необходимости капитального ремонта. Храм быстро превратился в барак, кишащий тараканами, канализационными крысами и редкими отбросами общества.

Я улыбнулась. Пусть святилище и выкупили, перепроектировали под тайное учебное заведение и из объекта культурного наследия превратили в академию, сохранив ей церковное имя, но в ней по-прежнему обитали неудачники, которым было суждено либо умереть в бою против какого-нибудь монстра, либо — если повезёт — стать тем немногочисленным выпускником и примкнуть к Небесному братству, о которой так грезит Кайл.

— Удивительно, но я скучала по этому месту, — эхом отозвался за моей спиной голос Сабины. Она поправила на себе кожаную жилетку и встала рядом. Ношение униформы теперь было необязательным. По крайней мере, для нас. Так что мы ходили в том, что было: удобные толстовки, джинсы и потёртые кеды.

— Я тоже, — соврала, съёжившись, из-за того, что моё уединение нарушили. — Кстати, как твоя рана? Ещё болит?

— Нет, — подруге было приятно, что я поинтересовалась её ранением. Мы стали держать между собой дистанцию, но говорить хоть как-то было нужно. — Заживает потиху.

— Здание было построено в неоготическом стиле из красного кирпича в конце XIX века на деньги добросовестных католиков, — к нам подоспела Таиса, перебив наш краткий диалог. За ней молча плёлся Кайл, а за ним недалеко шёл и Гейл. — Собор возводили целые десять лет, и оно того стоило.

— Ага, в основу планировки положена форма трёхнефной крестовидной базилики, — Кайл не смог сдержать себя в познании архитектуры. — Собор построен в форме креста, как отсылка к телу Святого Руфуса.

Я закатила глаза: сейчас начнётся битва умов. И никто в этом поединке не смел им помешать.

— Всё верно, Кайл, — согласилась Таиса, по привычке всё же надев на себя чёрный пиджак в зелёную клетку. — А стрельчатые оконные проёмы, украшенные разноцветными витражами, были сделаны теми самыми монахами, что тут когда-то жили. Неописуемой красоты работа.

— Это единственное, что они после себя оставили, — даже Гейл что-то из этого знал. — Пока всех не поставили к стенке на пару с их священником.

— Печально, но история всегда требовала жертв, — Таиса приумолкла, потому что ненароком подтолкнула всех на мысль о сегодняшнем событии. — Кстати, об этом. Кора, как ты себя чувствуешь?

Девушка подошла ко мне ближе. Она была меньше меня ростом, отчего складывалось впечатление, что рядом стоит школьница средних классов. Если бы Таиса услышала мои мысли о ней, то очень бы разозлилась.

— Нормально, — ответила я, но все требовали подробности. Добавила: — Я убила его. Моргана. И я же его верну. Только мне это под силу.

— Как нам повезло, — Таиса не знала что ещё сказать. — Но раз так, то нужно готовить алтарь. Ведь для этого мы здесь.

Я кивнула.

Алтарь был сориентирован на запад, облицованный тёмно-красным мрамором. Он представлял собой трёхшпилевую готическую конструкцию с престолом, возвышавшуюся почти до потолка апсиды, в которой располагался Святой Огден со своими дарами: первой и последней буквой греческого алфавита, что буквально означали начало и конец всему сущему. Альфа и омега — вот его откровения.

Справа от алтаря располагалось специальное сооружение под названием амвон. Когда-то давно там читали Священные Писания. Он был украшен драгоценными камнями и покрыт таким же цветом крови мрамором.

Чуть позади жертвенника виднелись ступеньки. Они вели на невысокий помост, что позволяло обойти его незамеченным. Ещё там располагалась кафедра архиепископа и места для духовенства.

Всё это интересно изучать лишь до тех пор, пока это имеет хотя бы какое-то значение. Но мы-то теперь знали, что мир не такой простой, в который верят религиозные люди. В нём живут не только смертные, но и боги. Причём во множественном числе.