Взгляд Артура, глубоко наморщившего лоб, обратился внутрь себя. Краски и тени прошлого омрачили его лицо. Он кивнул, когда тьма полностью им овладела.

— Да.

Затем его лицо осунулось, словно он рухнул с высотного дома.

— Черт, я ненавидел, что ты это увидела.

Мое сердце забилось быстрее — точно так же, как в тот вечер, когда я впервые стала свидетельницей домашнего насилия.

О боже. Что происходило?

Артур свернулся клубочком и лежал на ковре посреди гостиной, окровавленный. Дайана причитала из кухни, а я, задыхаясь, изо всех сил вцепился в подоконник снаружи. Я хотела окликнуть Артура по имени, дать ему знать, что я здесь. Хотела позвать на помощь.

Это было нехорошо. Жестокое обращение никогда не было нормальным.

Но не могла сдвинуться со своего секретного места, когда Рубикс и Асус наносили удары ногами по животу Артура.

— Семья не стучит, мальчик. Я знаю, что это был ты. Ты рассказал Торну о рейде.

Кашляя кровью, Артур простонал:

— Это был не я. Клянусь.

— Как будто я стал бы тебя слушать.

Еще один злобный удар, как если бы Артур был футбольным мячом, а ворота были за много миль.

— Сделай это еще раз, и это будет похоже на гребаный пикник.

По рукам пробежали мурашки.

— Ты говорил правду. Ты никогда не докладывал моему отцу. Торн нашел другой способ, но для Рубикса это не имело никакого значения.

Артур холодно рассмеялся.

— Поверь мне. К тому моменту ему уже не нужна была причина. — Его взгляд был твердым, но тон стал нежным. — Но ты сделала все лучше. Ты залатала меня и заставила меня чертовски смущаться.

Я стряхнула с себя воспоминания об утирании его крови и выслушивании его оправданий злому характеру отца.

— И это был не последний раз.

Артур покачал головой.

— Нет, не последний.

— Теперь ты помнишь, как они наказали тебя за то, что ты не сделал ничего плохого, ты также помнишь, как хорошо они умели заставить тебя уступить?

Это была та часть, о которой я боялась говорить. Сердце Артура было из чистого золота, но, как и любой драгоценный металл, в нем были примеси — недостатки, которые можно было использовать и искажать, чтобы осудить.

Он тяжело вздохнул.

— О каких уступках ты говоришь? Было много всего.

Я проследила связки мускулов на его предплечье, не глядя ему в глаза. В некотором смысле, не глядя на него, я дала ему элемент уединения.

— Не так много. И я говорю о той ночи, когда они так напоили тебя, что ты почти в одиночку уничтожил маленький МК прямо за нашими границами — только потому, что они солгали, что меня обидел один из потенциальных клиентов. Ты никого не убивал, Арт... но ты был близок.

«Ты понимаешь, о чем я говорю?»

Он замер.

— Мне всегда было интересно, почему я проснулся от выговора на собрании Клуба и от запекшейся крови на кулаках.

Шок заставил меня похолодеть.

— То есть... ты этого тоже не помнишь?

Он улыбнулся, но это не было весело и непринужденно. Это была ловушка, клетка — приговор, который он сам вынес.

— Нет. Это размытое пятно. Я знаю, что сделал. Я почувствовал, как их носы хрустнули под моими кулаками, и я помню вкус отвратительного бурбона, когда мой отец запрокинул мою голову, заставляя меня пить. — Арт напряг все силы, чтобы добиться большего, но сдался. — Вот и все.

— Ну что ж, тогда я поняла. — Я откинулась назад, с тревогой изучая его лицо.

Арт нахмурился.

— Да?

— Тебе так хотелось вписаться в свою семью, что ты оказался в их власти. Сначала тобой манипулировали пинками и суровой дисциплиной, а затем поощряли обещаниями и добротой. Они напоили тебя, солгали. Накачали тебя наркотиками, наговорили тебе еще больше лжи. Они так сильно всколыхнули тебя изнутри, Арт. Половину времени ты понятия не имел, что делаешь.

Его рот был открыт. В его глазах загорелся маяк, и в нем загорелась надежда.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Глубоко вздохнув, я задержала кровоточащее сердце.

— Я имею в виду, что ты был пьян в ту ночь, когда застрелили моих родителей. Более чем пьян. Ты говорил невнятно и спотыкался. У тебя был ужасный синяк под глазом, кровь на губе, и ты еле двигался. Ты, наверное, так же был под наркотиками. Ты не мог ходить без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы целиться и стрелять.

Артур вскочил на ноги, оттолкнув меня от себя. Отойдя в сторону, он запустил пальцы в волосы