— Э… — Клео взглянула на меня, ища помощи.

Наши глаза встретились.

Я не мог скрыть своего желания, чтобы Клео обрела счастье в этой семье. Если она хотела полностью погрузиться в мой мир, ее должен был принять и полюбить Клуб.

Она была для меня. Ей нужно было понять это — вместе со всеми в этой комнате.

Я улыбнулся.

— Это наше братство, сестричество… семья. Чем раньше ты их узнаешь, тем лучше.

Клео сама должна была установить правила и границы. Я не стал бы делать это за нее. Я был ее любовником, а не гребаным тюремщиком.

Осмотрев комнату, я понял, что некоторые из нас могут не пережить грядущую войну. Смерть не заберет нас легко, но в нашем мире ничего не было гарантировано. Мы все знали о рисках. И приняли их, чтобы сделать то, что должно быть сделано.

Комната была забита кожей и людьми — чем быстрее закончится встреча, тем скорее я смогу подышать свежим воздухом. Стук в моем черепе только усиливался, по мере того, как душнее становился воздух.

Снова постучав молотком по столу, я прочистил горло.

— Теперь, когда мы все здесь. Давайте начнем.

Глава семнадцатая

Клео

Он полюбил это.

Это стоило того, чтобы раскошелиться. В тот момент, когда я подарила Арту ластик в форме Весов, между нами что-то изменилось. Как будто у него открылись глаза, как будто он, наконец, заметил меня после всего этого времени. Он хотел меня так же сильно, как и я его. Теперь я знала это и не остановлюсь, пока он полностью не станет моим.

— Клео, тринадцать лет

— Рубикс и Асус Киллиан, а также все члены «Кинжала с розой», которые не покаются, будут безжалостно убиты.

В комнате мгновенно пропало дружелюбное жужжание, и они превратились в головорезов. Голос Артура — низкий и успокаивающий, как бархат, — сменился диким рычанием.

— Вы всегда знали, что этот день придет, и я подготовил вас к нему. Вы знаете, чего от вас ждут, и я также знаю, какой может быть жертва. Но они заслуживают того, чтобы снова и снова умирать за то, что они сделали.

Мужчины сели выше.

Женщины придвинулись ближе.

Речь больше не шла о богатстве, компании или комфорте. Клуб — всего несколько фраз его лидера — превратился в машину, которую я узнала. Машину, созданную для того, чтобы воевать, убивать и грабить. Байкеры не просто так жили на задворках закона. Мы жили в сером, невосприимчивом к добру и злу мире.

Артур добился невозможного, превратив людей, боровшихся против власти, в сплоченную команду, но в то же время они оставались безжалостными, по-прежнему ужасно опасными.

— Последние три дня Грассхоппер собирал информацию о том, куда сбежали Рубикс и его Клуб, — потерев лицо рукой, Артур развеял часть своей боли, но не всю.

Признак того, что он не справляется, заставил мое сердце биться чаще.

Остаточная агония блестела в его глазах, как осколки зеленого стекла.

— Я признаю, что был высокомерен и поплатился за это, — взглянул на меня Артур, в его взгляде светилась вина.

Оглядываясь на своих одноклубников, он сказал:

— По крайней мере, в наш план больше не входит обращение к государству с просьбой передать нам землю «Кинжала с розой», —бросил на меня заговорщицкий взгляд Артур. — Среди нас сидит законный владелец, а ублюдки сбежали, так что этот аспект разрешился сам собой.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мо. — Как это разрешилось само собой?

Артур ухмыльнулся.

— Клео может нам сказать.

Мои легкие слиплись.

— Эм, я могу?

Я понятия не имела, как.

Артур покрутил молоток в пальцах.

— Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе, что он сделал?

Я моргнула.

Время остановилось. Чувство потрясения усилилось при упоминании Торна Прайса — моего добросердечного и милого отца.

— Что он сделал? — Я пыталась вспомнить, но ничего не получалось.

Какие бы щиты ни были у меня в голове, эта часть все еще оставалась в плену. Я надеялась, что больше не буду пленником амнезии, но были определенные дыры, которые нужно было заполнить.

«Просто спроси его».

Артур бы мне сказал.

Но разве это не обман? Я должна была сделать это самостоятельно — иначе тот, кто должен был сказать, что то, что я вспомнила, было не его версией событий и не моей. Я могу быть испорчена и не помнить правду.

Артур кивнул.