Я мычу, дёргая ногами и ударяя Томаса кулаками. Но ему всё равно. Он сильнее меня.

— Молчи, чёрт бы тебя подрал. Ты делаешь только хуже. Молчи, — шипит он, встряхивая меня. — Ты…

— Ваше Высочество Томас, у вас всё хорошо? Нас прислал Радимил. Он сказал, что у вас…

— Пошли вон! — орёт Томас, не сводя с меня взгляда. — Вышли из нашей комнаты! Пошли на хрен отсюда, иначе я вам головы оторву и заставлю других играть ими в футбол!

— Простите, Ваше Высочество. Но мы…

— Я сам разберусь со своей королевой! Это моё чёртово дело, и оно никого больше не касается! Это моя невеста! А вам запрещено входить в нашу спальню, я неясно выразился?

— Да… да… Радимил…

— Пошли его на хрен от моего имени, хотя он это слышит. Радимил, занимайся своим сыном и дочерью, это приказ! Я со своей невестой разберусь сам! Не лезь ко мне!

— Простите… уходим. Быстро. Живо.

— Томас? Это я, — раздаётся голос Сава. — Ты просил прийти.

— Наконец-то, — шепчет Томас, облегчённо вздыхая. — Убери их отсюда. Убери любую охрану от нашей спальни. Мы подписали мирное соглашение, в охране больше нет необходимости. И передай Радимилу лично, чтобы он заткнулся и занимался своими делами, иначе я выставлю его отсюда к чёрту и отправлю в ссылку, если он будет мне мешать. Пусть волнуется о своих детях.

— Хорошо, Томас, я передам. Что-нибудь ещё?

— Пока нет. Подготовь всё к ужину.

— Сделаю, Ваше Высочество.

— Свободен.

Я замираю, хмуро наблюдая за этой сценой. Что не так?

Когда дверь (нашей?) спальни закрывается, Томас возвращает свой взгляд на меня.

— Молчи уже, Флорина, — тише говорит он, едва произнося звуки. — Молчи.

Он убирает руку, проверяя, буду ли я вопить или снова орать на него. Но я ничего не делаю, проигрывая в своей голове диалог Томаса с остальными. Он назвал меня своей королевой? И мою спальню окрестил нашей? Он совсем рехнулся?

— Вот так, — Томас делает шаг назад и принимает человеческое обличие. — Вот так. Не ори больше, как помешанная. Будь здесь, прими душ и отдохни. Чуть позже Сав принесёт тебе пакет с кровью. Вот так. Тихо.

Томас медленно отходит от меня, а затем исчезает. Я недоумённо смотрю на то место, где только что был Томас. Он свихнулся?

Вытираю свой рот и кривлюсь. Предательская сущность. И всё же, что произошло? Выглянув в спальню, я ничего особенного не вижу, кроме небольшого бардака и закрытой двери.

Я мою губы и полощу свой рот, а затем понимаю, что это бесполезно. Вкус крови Томаса уже внутри меня, и это паршиво. Это ужасно. Но разговор между Томасом и другими меня напрягает. Я заметила многое, поэтому и замолчала. Томас не рычал на меня, как раньше. То есть… он рычал на меня, как Томас, как пастор, когда я чересчур много говорила, и мне стоило бы подумать. Что-то не здесь так. Или же мне хочется, чтобы было что-то не так, потому что я, как и в случае с отцом, ищу оправдания Томасу. Но пусть я и дура, но в клане Томаса не всё так гладко.

Вампир легко может услышать разговор других людей или вампиров, которые находятся на расстоянии ста метров. Конечно, чем ближе, тем лучше. Но… сам факт. Поэтому приняв душ, мне противно находиться в спальне, потому что я всё слышу. Это хреновое умение вампира. Моё детство было тяжёлым, я научилась абстрагироваться и ничего не слышать. Но сейчас мне нужно слышать всё. Я должна быть начеку. Но это… их мерзкие разговоры, унизительные комментарии в сторону Стана или же Рома, или тех, кто предал меня и в последний момент переметнулся, угнетают и злят меня. Они до сих пор мусолят смерти, свой выигрыш и победу. Томас подливает масла в огонь, сообщая своему клану о том, что мы подписали мирное соглашение, и я пала под его чарами. Конечно, это вызывает ещё больший поток мерзости в мою сторону, оскорблений и предположений, как ещё унизит меня Томас.

Не могу больше это слышать. Не могу и не хочу. Выхожу из своей спальни и спускаюсь вниз к темнице Стана. В этот раз меня никто не останавливает, но вот я не могу войти к Стану. Я стою напротив его открытой двери, зная, что ему до сих пор не выделили комнату, и не могу… просто ноги не двигаются. В моей голове всё ещё звенят его слова. Мне больно смотреть на него, поэтому я тихо ухожу, убедившись, что он более или менее жив. Завтра я потребую или сама лично перевезу его в комнату, расположенную рядом с моей, и мне плевать, кто там живёт. Но сейчас… сейчас я могу причинить ему боль, и мне до сих пор стыдно за то, что я не смогла спасти Рома.

Поэтому в итоге я хватаю книгу из архива, в котором творится полный бедлам, как и работают некоторые вампиры Томаса, видимо, изучая мой клан. Никто не говорит мне ни слова, когда я вхожу и беру первую попавшуюся книгу. Мне противно, что эти наглые твари роются в архивах моей семьи. Они поплатятся за это. Мне просто нужно немного времени.

Вернувшись к себе, я отключаю любое влияние извне и забираюсь в кровать, которую слуги уже застелили чистым постельным бельём. Я собираюсь почитать, но раздаётся стук в дверь.