— Я облажался, а не ты. Это я совершил ошибку, а не ты, Флорина. Я заигрался, а не ты. Я мог остановиться. Мог просто плюнуть на всё и убить всех. Я мог найти сам Гелу. У меня было полно возможностей, но я следовал своим видениям, и они привели меня сюда, в эту пустоту. Это я сделал выбор, а не ты. Я решил, что будет так, а не ты. Поэтому я извиняюсь перед тобой за то, что не оправдал твоих надежд. Это мне жаль, что я причинил тебе боль и постоянно унижал тебя. Это я приношу свои искренние соболезнования из-за твоей утраты. Это я влез в происходящее и взял ответственность за тебя, но не смог сдержать своих обещаний. Я. Поэтому я же и должен всё исправить. Это я и собираюсь сделать. Так что прошу, отпусти меня, чтобы я мог идти дальше туда, где я должен быть. Отпусти меня, Флорина. Отпусти, — его слова так сильно бьют по моему сердцу. Вся моя кровь стынет от ужаса из-за того, что он просит, а не приказывает. Ставит меня выше себя, а не принижает. Берёт на себя всю вину, а не делит её со мной. Поднимает голову и ставит себя под удар, закрывая собой, а не выставляя меня вперёд, чтобы защитить себя. Он даёт мне право выбора, а я забираю у него всё. Томас страдает, а я бью его изнутри. Он любит искренне и тихо, а я лишь краду эту любовь, чтобы упиться ей, как ядовитой кровью.

— Пожалуйста, дай мне уйти, — тихо говорит Томас. Его взгляд такой ранимый словно готовый принять удар на себя. Зашуганный и забитый в угол.

— Я… я… не уходи, — шепчу ему. — Прошу, не уходи. Дай мне шанс. Я постараюсь… любить тебя.

— Постараешься? — переспрашивая, он дёргается, как от удара и прикрывает глаза. — Не надо. Не делай над собой такие страшные усилия. Я не заслужил.

Он язвит. Господи, когда я научусь нормально разговаривать с ним?

— Я имела в виду… что я… буду пытаться думать за нас… за тебя. Томас, я знаю, что это сложно. Нам обоим сложно, но мы же… мы можем выиграть оба. Мы можем… доверять друг другу.

— Это ложь. Зачем я тебе? Просто скажи, зачем я тебе, Флорина? Чтобы ты могла присвоить меня себе, как трофей? Чтобы ты гордилась собой и тем, что смогла опять заполучить сердце врага? Зачем? Ты же не любишь меня. Я и не прошу об этом. Я…

— Но я люблю, — выпаливаю, сильно жмурясь. — Я люблю… я не разрешаю своему существу верить тебе и любить тебя. А оно любит… оно это я. Я люблю. Я давно верю и верила. Там, в темнице, я не могла смириться с тем, что ты сделал. И я была собой. Я не могла найти силы ненавидеть тебя, но так хотела. Безумно хотела найти хотя бы каплю ненависти, но не могла. Гелу я смогла ненавидеть, а тебя нет… ты был очень близок мне. Я считала, что защищаю тебя, и гордилась этим. Вероятно, я просто хотела быть сильной для тебя. Хотела, чтобы ты гордился мной. Хотела, чтобы ты… увидел, что я не слабая и не жалкая. Хотела отомстить за боль, причинённую тебе остальными. Потому что ты любишь, и ты лёгкая добыча. И я просто могла причинить тебе боль, отыгрываться на тебе за других. Мне… прости меня. Прости, я не думала, что делаю это. Я думала, что моя злость и ярость на тебя только потому, что ты поступаешь так плохо со мной. А я… я помнила, что ты Догар. Помнила, что твоя мать причинила мне боль, значит, и я могу ответить тебе тем же. Это было так ужасно, и я только сейчас это понимаю. Прости. Настоящая я другая, Томас. Я не причиняю боль другим, потому что мне больно. Я люблю отчаянно… люблю и наказываю себя за эту любовь. Наказываю свою сущность, отказывая ей в том, чтобы коснуться твоего лица, обнять тебя и просто дышать тобой. Я боюсь… что растворюсь в тебе и потеряю тебя, а затем умру от этой боли. Я умру, если тебя не будет рядом. Если я перейду эту грань, то умру без тебя. И я боюсь разрешить себе полноценно любить тебя и раскрыть это чувство, потому что я… Я знаю, что впереди меня ждёт страшная мука, если ты уйдёшь от меня, оттого что я тебе надоем, или ты поступишь, как отец или Гела. Я… мне страшно снова почувствовать себя брошенной и нелюбимой. Страшно… просто страшно, но ты мне нужен. Ты столько для меня сделал. Этот склеп, комната…

— Мне не нужна твоя благодарность, — обрывает он меня. — Я это сделал, потому что для меня это правильно.

— Вот! Вот, видишь? — взмахиваю руками и качаю головой. — Видишь? Ты это делаешь тихо и незаметно, не ожидая ничего взамен. Ты это делаешь постоянно, а я не вижу. Не вижу, пока меня не ткнут носом. Не вижу, потому что если увижу это, то замечу и другое. А это другое не всегда хорошее, оно болезненное. Я не видела измен отца. Не видела его плохим, а оказалось, что всё было ложью. Я жила во лжи. А если я полностью раскрою глаза и позволю себе увидеть всё, то осознаю, что сама виновата во всём. Я не прощу себя. Я боюсь разорваться на части от боли, Томас, и этот страх очень силён. Безумно силён. Ты же ведёшь себя, как отец. И я пыталась убеждать себя, что это всего лишь маска. Но всё так реально. Так правдоподобно. А потом ты делаешь что-то вроде склепа для Рома и покупаешь ему свечи в тон цвета глаз его покойной жены. Господи, да это путает меня! В моей голове такая каша, и я не понимаю, как отношусь к этому! Я борюсь с собой, понимаешь? Борюсь до смерти! Потому что однажды сильно обожглась и потеряла всё. Я не могу потерять ещё и тебя. Не могу. Не могу потерять, потому что тогда… я сойду с ума от боли. Слышишь, как путаются мои мысли, Томас? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне… подскажи мне. Я больше не могу вот так рваться на части и догадываться. Помоги.

Я делаю шаг к Томасу, вглядываясь ему в глаза. Его мягкий взгляд скользит по моему лицу, и губ срывается отчаянный тихий вздох.

— Я не могу… хотел бы, но не могу. Ты должна сама решить. Сама принять решение, Флорина. Не я, а ты. И я бы хотел. Очень хотел бы… дать тебе больше, но у меня больше ничего нет. Я пустой, Флорина. Я не могу. Не могу. Прости. Я должен идти. У меня не так много времени. Стан скоро прибудет, он поделится с тобой информацией, и вы оба будете…

— Нет. Нет, — злобно мотаю головой. — Нет. Хватит говорить о Стане и о том, что мы с ним сделаем. Нет. Я не принимаю твой ответ. Ты просто не хочешь. Ты не хочешь сделать меня равноправным партнёром для себя. Ты тоже не можешь мне доверять, раз уходишь. Это ты должен остаться и быть рядом со мной. Ты, а не Стан. Тогда… помнишь, тогда ты тоже ушёл из замка, потому что я отвернулась от тебя, по твоему мнению. Я выбрала Стана, а не тебя. Но я выбрала тебя. Тебя. Я всегда выбирала тебя, пока не решила, что ты недостоин быть выбранным. И я выбрала себя, получив в ответ чудовищную боль и ожоги внутри. А когда я выбирала тебя, то была в безопасности. На Аляске я выбирала тебя. Даже тогда, решив выйти замуж за Стана, в своём сердце я всё же выбрала тебя и твои желания, чтобы защитить тебя. Это больно. Больно, когда выбирают не тебя. И страшно не услышать, что выберут не тебя. Но мы… мы же выбрали друг друга, разве нет? Да, мы поступили плохо по отношению друг к другу, но… но разве это не должно нам помочь увидеть нечто большее? Разве это… это не рождает… силу? Разве это ничего не значит? То, что мы уже прошли. Эта боль… она не важна?

— Флорина…

— Нет, — хватаю его за руку и крепко сжимаю её. — Нет. Ты не можешь вот так уйти. Не можешь, потому что это неправильно. И я… у меня больше никого нет, кроме тебя, Томас. Никого нет, потому что я… я разрушила всё, чтобы принять тебя. Это… же что-то значит. Значит ведь?

— У тебя есть Стан и другие. Ты не одна. Ты не должна бояться, что останешься одна, потому что…

— Но я одна! — кричу я. — Я одна, слышишь? Одна! Я тоже всегда была одна, а потом без разрешения привязала к себе Стана! Это чудовищно! Я привязала его не полностью, а как своего питомца! Я не лучше Наимы! Я привязала его к себе, чтобы он никогда не смог меня бросить! И я… больше нет. Я разрушила эту связь. Разрушила её неосознанно в ту ночь, когда мы были вместе, Томас. Я разрушила её и полноценно выбрала тебя, хотя отвергала свои истинные желания. Я выбрала тебя… тебя. Не бросай меня, пожалуйста. Не бросай меня, Томас. Не ставь на мне крест, как сделали это они. Хорошо, я согласна не быть женой, не быть любовницей, не быть партнёром, но могу быть другом. Я могу помочь. Я же… я многое знаю. Я помогу, только не уходи из-за меня, не уходи умирать один. Не бросай меня… не так. Пожалуйста. Не жертвуй собой ради меня. Я этого не стою. Прошу… не надо. Не надо. Я же… я… не оставляй.

Слёзы катятся по моим щекам, когда сумка падает из рук Томаса. Его ладонь ложится на мою щеку, и я льну к ней.

— Пожалуйста. Можешь не любить меня. Можешь ненавидеть. Я… я просто помогу. Пожалуйста, я не могу остаться одна снова. Не могу. Не после того, как приняла тебя. Не после того, как призналась во всём. Пожалуйста. Томас… пожалуйста.

— Флорина, ты же понимаешь, что это зависимость? Я не смогу заменить тебе отца или Рома? Я это я. Я живой и у меня…

— Я знаю. И я не хочу замены. Я хочу нового. Не могу больше жить старыми чувствами, Томас. Они ядовиты. Я больше не в силах дышать в этом смраде. Я устала, и ты тоже. Мы же можем… попытаться. Прошу, просто попытаться найти компромисс, используя варианты, при которых никто не пострадает. Я помогу, а потом ты уйдёшь. Ты можешь уйти, я не буду держать… я… постараюсь. Только не сейчас. Не сегодня. Я не готова к этому. Останься со мной. Будь со мной. Считайся со мной. Уважай меня. Люби меня… пожалуйста. Люби меня…

Мутным взглядом смотрю на него и вижу. Как внутри него борется тот же страх, что и у меня. Мы же похожи, все так говорят, но Томас сильнее. Он смог перебороть свой страх и рассказать о своих чувствах, обнажить их и положить к моим ногам. Он смог и оказался намного сильнее меня. И я хочу быть собой. Хочу забыть всё плохое и начать помнить только хорошее, не выдумывать это, а помнить по-настоящему.

— Отпустишь меня, когда я скажу, это сделать? Я должен буду уйти, Флорина. Моё время предопределено, — шепчет он.