Это паршивая угроза… Я взглянул на свои часы. Было поздно, но даже если это было бы не так, сейчас неподходящее время слушать бред Грейс и ее жалобы.

– Ты хочешь поговорить об этом? – хмыкнул я.

– Вообще-то… – На ее лице медленно расползлась улыбка. У нее было приятное лицо. Я должен был признать это. Она уже вышла из этой неловкой формы подростка. И она не только была горячей, но еще и совершенно недосягаемой. Что, конечно же, волновало мой подростковый член. – Я могла бы придумать более приятное занятие для наших ртов, учитывая, что ты собираешься уехать через несколько часов.

Я сглотнул, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век. Уважающий себя мужчина во мне хотел сказать ей поиграть с собой пальцами в душе. Гормональному подростку во мне не терпелось узнать, использовала ли она свой действенный язык с пользой с тех пор, как мы поцеловались.

– Мне нужно, чтобы ты была конкретнее, – сказал я, выгнув бровь и преуменьшая свой интерес.

– Например, рассказать, что я хочу с тобой сделать? – она ухмыльнулась, скрывая боль.

– Демонстрация будет лучше всего.

– Ну ладно, ковбой.

Она закрыла за собой дверь. Я включил свет. Мне хотелось увидеть все, что будет происходить. Часть меня не могла поверить, что это происходило (часть гормонального подростка). Другая часть думала, что я сошел с ума, позволяя ее зубам приблизиться к моему члену (уважающий себя мужчина).

Но как только она меня толкнула назад, моя спина врезалась в высокие стеклянные бутылки с привезенной минеральной водой, я решил рискнуть. Грейслин упала на колени и действовала быстро, стянув с меня штаны. Она даже не хотела меня целовать. Мой член выскочил из спортивных штанов. Он был длинным, твердым и набухшим после всех наших разговоров и факта высоких ставок.

Она схватила его за основание, выглядя немного неуверенно. Я был почти уверен, что она впервые столкнулась с членом лицом. Она посмотрела на меня из-под густых ресниц.

– Ты думаешь обо мне иногда? Когда ты там, в пансионе?

Постоянно. И только о плохом.

– Если ты спрашиваешь меня, хочу ли я переспать с тобой, то вот ответ, – проговорил я, двинув бедрами вперед, мой член уткнулся ей в щеку.

– Нет, я не про секс. Ты хочешь большего? Ты… я тебе нравлюсь? – Ее глаза умоляли, но я прекрасно знал, что она была неискренней. Ей просто было больно. Вся разбитая из-за наших родителей. Если я покажу ей сострадание, она воспользуется этим против меня.

– Грейслин, я здесь не для того, чтобы сказать тебе, какая ты милая. Если хочешь сосать мой член, то приглашаю. Если нет, то отойди и отпусти меня. Этого слишком мало, слишком поздно, – сказал я с ухмылкой, проводя пальцами по ее волосам и заправляя их ей за ухо.

Иронично, но это заставило ее действовать. Она стала разгоряченной и требовательной. Возбужденной от идеи завоевать меня. Ее губы обхватили мой кончик, и она взяла глубже. Я откинул голову назад, из моего рта вырвался стон. Я наслаждался несколькими минетами в прошлом, но никогда с тем, кого знал. Это ощущалось по-другому, словно подчинение. Я понял, что видеть Грейс подчиненной было даже лучше, чем доводить ее до слез грубостями. Потому что, когда я обижал ее, она ненавидела только меня. Когда я использовал ее, она к тому же ненавидела себя.

Где-то на затворках сознания я знал, что то, чем мы занимались, было чертовски неправильным. Желание обидеть ее. Подвергать себя риску. Все из этого.

– Так хорошо? – спросила она, обхватывая мой пенис.

– Глубже. – Я схватил ее за волосы и немного отодвинул, вталкивая в нее больше себя. Она заткнулась, а я усмехнулся.

– Если ты не хочешь, чтобы моя сперма попала тебе в рот, то сейчас самое время отстраниться, – проговорил я. Она выложилась по полной, и когда я почувствовал, что вот-вот кончу, то предупредил ее.

Но она покачала головой, показав мне один большой палец вверх и давая зеленый свет, чтобы продолжать дальше. И я так и сделал. Было прекрасно наблюдать за Грейслин на коленях передо мной, и я решил, что это мне нравилось намного больше, чем видеть, как она плакала.

Я не знал, почему она делала это. Все, что я знал, это то, что когда я кончил ей в рот, то ее губы были вокруг меня, влажные и манящие. Я перестал думать, обижаться и злиться.

Лучшее противоядие от любви должно быть удовольствие.

Она отстранилась, потом поднялась ко мне, ее пальцы легли на мою грудь, оставляя следы. Мой член все еще приподнятый, влажный от ее рта и спермы. Она дерзко поцеловала меня, и я позволил ей.

– Твоя очередь, братец, – усмехнулась она в наш поцелуй.

– Справедливо. – Я толкнул ее к мраморной стойке. Ее затылок опрокинул несколько коробок с хлопьями, и они упали на нас. Я мгновенно оказался между ее ног. Я видел достаточно порно, чтобы знать, что нужно делать, и по дрожащим бедрам, сжимающим мои уши, я понял, что заставил ее кончить.