– Но Милиан! А где же все ваши раньше были! Почему только сейчас, спустя столько времени! Всё давно полынью поросло, а они только-только спохватились! – Я досадливо хлопнул себя по здоровому колену и покачал головой, одновременно смеясь и тревожась.

– На это закрывали глаза. Да, так долго, – Милиан сам был не в восторге и хмурился, развернув ко мне свое упрямое лицо. – Сам помнишь, дела ведь вчерашние, какие темные дни нависали над нами в Изнанке. Было пока не до этой ситуации. Сейчас же, когда всё стихло, придется отвечать по заслугам.

– Каким таким заслугам! Лиза! Ты понимаешь?! – Я взвинтился и вскочил с дивана. Искалеченная нога тут же заныла, напоминая о себе в моменты напряжения. Я обхватил бедро, утихомиривая пульсацию. Лиза в жесте поддержки коснулась моего плеча, Ариша, сидя на диване, протянула ладошки и держала меня за руку.

– Тебя в чем-то обвиняют. И что-то требуют, – утвердительно произнесла супруга, переводя взгляд с меня на Милиана, который отступил на пару шагов и положил футляр у двери на балкон.

– Да. Обвиняют. За случайные ошибки прошлого.

Я разогнулся и посмотрел на Лизу. Та понимала, что нечто, о котором говорит Милиан, сулит мне нехорошее, но представить не могла, что бы это могло быть. Я размышлял, стоит сейчас объясниться или нет, ведь я не поделился с ней, что произошло минувшим летом на репетиции, с поджиганием оркестранта. Тем более она тогда бы меня не поняла: осознанные разговоры о магии в присутствии Улло она ведет лишь тогда, когда он сам рядом – ведь это Милиан, как и все другие чародеи Изнанки, «включает» и «выключает» у непосвященных воспоминания о волшебстве.

В одну секунду, одновременно, вдруг проснулась Танюша и заплакала, требуя к себе внимания; Ариша состроила удивленное личико, обрабатывая в своей головке вспыхнувшую безумным огоньком информацию, что ее папу, нарушившего магический закон, оштрафуют на много-много денег либо – того хуже – могут посадить в волшебную тюрьму; а супруга переводила со всех нас взгляд в сторону спальни, думая, как бы не разорваться: нужно и младшую дочку успокоить, и как-то рассудительно и адекватно отреагировать на внезапно возникшее положение дел. Милиан стоял, поджав губы и глядя на меня и Лизу поверх стекол своих бессменных очков. Завершающим аккордом почти немой сцены вступил кот: вбежал на своих мягких и пухлых лапах в гостиную и, сев возле меня, протяжно мяукнул.

– Покорми его, – только и смогла произнести супруга и спешно вышла в спальню к Танюше. Я так понял, это было ко мне обращение, поскольку вряд ли наш старший четырехлетний ребенок достанет до полки навесного шкафа, где лежит упаковка корма, когда он даже стоя на табуретке до створки не достает.

– Ариш, смотри мультик, мы скоро вернемся, – вздохнув, сказал я дочери и, кинув приглашающий взгляд на Улло, вышел в кухню. Маг проследовал за мной, по пути взглянул на Аришу и подмигнул ей, улыбнувшись. Дочка подтянула к лицу коленки, скрестила на них ручки и уставилась в телевизор.

Милиан прижался к холодильнику, не спуская глаз с кота, на которого смотрел с опаской. Животное извивалось у моих ног и облизывалось, предвкушая славный ужин.

– Это всего лишь кот, Милиан. Он мирный и ненамного опаснее бутерброда с сыром. Куда страшнее ваши изнаночные драконы, – усмехнулся я.

Милиан покашлял в кулак и отлип от холодильника.

– Давайте. Рассказывайте всё. Куда вы меня обязаны отвести. И что со мной будет, – вздохнул я и сел за кухонный стол, приглашая Улло упасть на табурет рядом.

Взглянув на пышный кошачий зад, Милиан бесшумно сел напротив, положил руки на столешницу и обратил ко мне лицо. Я выражал внимание и тревогу одновременно. Я не знал, чего хотел и не хотел больше: быть наказанным и по вынесенному приговору больше не возвращаться в Изнанку (ну вдруг!) – либо быть оправданным и вновь по первому зову бросаться очертя голову на подмогу добрым магам и чародеям, к тем страшным опасностям, что таятся чуть ли не за каждым поворотом. Не хотелось расставаться ни со спокойной и достаточно обычной жизнью с гарантией на продолжительное музыкальное творчество и умиротворение, ни с приключениями волшебного и неизведанного мира, хоть порой и подкидывающего ужастики.

Это был один из немногих случаев, когда я действительно разрывался. Когда есть только один выбор – но ты хочешь оставить оба. При этом многое, даже почти всё, зависело не от меня, а от судей и адвокатов (назовем их так) чародейского измерения.

– Я буду выступать на стороне защиты в качестве свидетеля. Суд этот проще в процедуре, чем за более тяжелые деяния. Знай, что ты не совершил особо опасного преступления. Но твой случайный проступок тоже можно назвать из рода далеко не желательных, – спокойно и с расстановкой объяснил Милиан, порой отводя взгляд на кота. Конечно, ему легко об этом всём так говорить, не о его судьбе ведь речь!