После праздничного ужина Шарлотта почти что бегом устремилась в сторону Астрономической башни. Том Риддл уже был там и, сложив руки на груди, ждал её у двери.

За год однокурсник изменился: он заметно подрос, с его щёк ушла милая пухлость, оставив после себя острые, скульптурные скулы. В этот раз Том был одет в теплую зимнюю мантию и шарф собственного факультета.

— Привет, змеёныш.

Парень хмыкнул и красноречиво закатил глаза. Он больше не напоминал затравленного, уязвленного её нелепой заботой зверёныша. Шарлотта много раз слышала, что Том Риддл обзавёлся чистокровными и богатыми друзьями среди своих однокурсников, а раздражающее всезнайство сменил на исключительную даже по меркам факультета Рейвенкло начитанность и эрудированность. За год, прошедший с момента их встречи на этом самом месте, они ни разу не говорили.

— Маргрейв, — самодовольно произнес он её фамилию. — Опять ты?

— Вижу, ты соскучился, — она со смехом подошла, и Риддл подавился воздухом то ли от её тона, то ли от того, как близко были их лица.

— Нет, — он механически покачал головой, — не воображай.

— Ладно, — пожала плечами Шарлотта и как ни в чем не бывало пошла к краю площадки.

День выдался очень снежным, и ботинки утопали в мягком хрустящем снегу. Она слышала, как за ней следовал Риддл. В отличие от неё, он шёл почти беззвучно.

Закрыв глаза, она вновь начала думать о своей мечте. Как она прогуливается по берегу лазурного моря, как вечерами танцует с симпатичным молодым волшебником какой-нибудь зажигательный танец под аккомпанемент гитары, как едет по горному извилистому серпантину на собственном автомобиле…

— О чём ты мечтаешь, Маргрейв?

Шарлотта открыла глаза и посмотрела вверх… Но в этот раз, как бы она ни вглядывалась в тёмно-синее небо, так и не заметила ни одной падающей звезды. Том стоял напротив неё: руки на груди, голова чуть наклонена, пронзительный взгляд не сходит с её лица.

— Если я скажу, Риддл, то мечта не сбудется, разве ты этого не знаешь? — выпрямилась Шарлотта, чувствуя себя немного не в своей тарелке от его пристального взгляда.

Он улыбнулся.

— Глупости.

— Ничего не глупости.

— Глупости.

Том приблизился. Если бы не улыбка, в темноте сумерек он бы выглядел жутко. Впрочем, если учитывать как странно, даже ненормально он улыбался, это не сильно помогало делу.

— А о чём мечтаешь ты, Риддл? — спросила она скорее чтобы разрушить повисшую тишину, нежели из настоящего интереса.

Он хмыкнул и чуть отвёл взгляд в сторону.

— К твоему счастью, Маргрейв, тебе места в моих мечтах не уготовано.

Отчего-то — внутреннее ли это было чутье, или всё дело было в тоне, которым он сказал эту странную фразу, — но Шарлотта знала, что в его словах был второй, куда более глубокий смысл. И лучше ей даже не пытаться узнать, что именно он имел в виду.

— Шарлотта, — вместо этого сказала она.

— М-м? — непонимающе повернул он к ней голову.

— Я бы предпочла, чтобы ты звал меня по имени, — сказала она, а затем торопливо добавила:

— Когда мы здесь.

Риддл нахмурился и задумчиво прикусил губу.

— Шарлотта, — протянул он. — Знаешь, это просто отвратительно магловское имя. Звучит так, будто ты шоколадный пирог с яблоками.

Она открыла рот от возмущения.

— Прошу прощения? И это мне говорит Том! Звучит так, будто ты бармен в «Дырявом котле».

Риддл нахмурил брови: он выглядел разъярённым. Казалось, что он сию же секунду если не проклянет её «Авадой», то просто вышвырнет через невысокое ограждение башни.

Впрочем, через несколько мгновений молчаливого выдалбливания в её голове дыры, Том чуть слышно усмехнулся.

— Сойдёмся на том, что нам обоим не повезло.

Они простояли на площадке ещё около часа, изредка переглядываясь и ещё реже переговариваясь. А потом, когда пальцы на ногах окоченели, когда снежинки стали размером с добрый кнат, когда холодные тёмные тучи закрыли собой серп убывающего месяца, погрузив площадку в мрачную темноту, они поцеловались.

Шарлотта слышала, что часы в Часовой башне пробили трижды: они впервые провели вдвоем так много времени. Просто стояли бок о бок, освещённые слабым светом луны в полнейшей тишине. Том был мрачен и задумчив, на красивом лице плясали причудливые тени. Казалось, на его плечах внезапно оказались все тяготы мира.

Веселье и смелость от выпитого на празднике пунша давно выветрились, и Шарлотта не могла найти в себе сил ни заговорить с Риддлом, ни просто молча уйти. Холодный ветер играл с волосами, давно превратив замысловатую причёску в стог мокрого сена. Отчаянно хотелось рассмеяться, чтобы разрушить вставший между ними холод.

И всё равно это было лучше, чем любой вечер в лоне дорогой и любимой семейки Маргрейв.

— Ты всё ещё мечтаешь о морском побережье Италии? — глухо спросил Риддл.