Конец февраля 1941 г. Подмосковье. 2-я база ККУСС

Дум!.. Дум!.. Дум!

Резкий звук ударов металла о металл вывел уже несколько минут стоящего у окна военного из задумчивости, и он чуть раздраженно посмотрел на часы.

«Вот сделали молотилку на свою голову. Весь день долбают, уже и не замечаешь, а тут что-то особенно звонко. Хотя у нее работа такая, а мне пора ехать, встречать гостей».

Неделю назад, пока лейтенант Макаров заканчивал фиксировать показания Геладзе, Барс смог связаться с Командиром и вкратце обрисовать сложившуюся ситуацию. Командир обещал разобраться и посоветовал на всякий случай усилить бдительность: аппаратные игры, они такие, кажется, еще секунду назад был на коне, а уже мордой по самые уши в этом самом. А вчера пришла ответная радиограмма – «Порядок. Прилетаю завтра, подробности при встрече».

Волнительно? А как же! История с «танкистом» Геладзе – это одно, а показать, что они за это, прямо скажем, короткое время сделать успели – совсем другое. А успели-то ой как немало.

Главное, провели электричество, благодаря чему обеспечили людей нормальным жильем. Для личного состава построена небольшая, но теплая казарма с кухней, лазаретом и баней.

Оборудован периметр и забором, и полосой отчуждения. Овчарки из закавказской школы служебного собаководства ГУМ НКВД, опять же, натаскиваются, и вольеры у них теплые: собака не человек, ее беречь надо. Хотя натаскиваются – громко сказано: сильные, выносливые, прекрасно вышколенные псы скорее знакомились со спецификой нового места службы. Только вот шутка кинологов – Балбес, единственный восточноевропеец среди немцев, нагло игнорирует график боевого дежурства. Да и черт бы с ним, заслужил.

Построены и уже эксплуатируются две ремонтные мастерские. Одна, побольше, для видимости, для налаживания «мостов» с местными, там ремонтируется не только бронетехника, но и трактора, и даже автомобили ближайших колхозов.

А куда деваться? Не можешь спрятать – выстави напоказ; зато теперь каждая собака (за исключением Балбеса) в округе знает, что «строють» склады для хранения опасных инженерных припасов. Хранить будут даже не взрывчатку, а очень опасную химическую дрянь. Потому-то и строгости такие.

Вторая, поменьше, мастерская укрыта в ложбинке, за высоким забором. А там потерявшие всякий стыд техники ваяют всякие «кракозябры», то есть на корпуса танков ставят самое разнообразное оборудование. По неизвестно как сложившейся традиции на танки семейства БТ больше ставят что-то гражданское: цистерны, мощные лебедки, разнообразные отвалы и тралы. А на Т-26 почему-то предпочитают ставить вооружение, начиная от зенитных пушек и пулеметов и заканчивая направляющими для реактивных снарядов.

Получается, как правило, не очень, все-таки техник – это не инженер-конструктор с высшим образованием. Но многие идеи, в принципе, выглядят очень даже интересно. Об этом тоже нужно рассказать Командиру, у него-то на такие дела нюх.

А вишенкой на торте будут самоходные минометы: 82-мм на базе танкетки Т-27 и 120-мм на базе танка Т-26. Сделанные самоходные минометы постоянно ломались, но Барс нутром чувствовал их потенциал.

Чувствовал он и непередаваемую словами сопричастность к величию Родины. На фоне того, что прямо здесь и сейчас под его руководством рождается новый тип военной техники, история с Геладзе теряла значимость и переходила из разряда событий в разряд мелких инцидентов.

Когда Барс узнал об исключительном статусе бригады и ощутил, как жмут ему капитанские петлицы, он ничего, кроме навалившейся ответственности, не почувствовал. А вот сейчас его распирало чувство всесилия: казалось, протяни руки – и сорвешь шапки с горных вершин, нахмурь брови – и генералы шеренгой вытянутся во фрунт.

Для того чтобы Барс наконец осознал себя не просто капитаном-разведчиком, а одной из ключевых фигур новой компоненты армейской оперативной разведки, месяц руководства подмосковной базой дал больше, чем все время его знакомства с Командиром.

Теперь непосредственно в лагере командовали Казак, Чингиз и сразу впрягшийся в дела базы, а вернее стройки, лейтенант НКВД Макаров. Барс с комиссаром, Балаковым Федотом Никифоровичем, уже получившим позывной Испанец, почти все время проводили в каких-то переговорах-разговорах с местными. Оказалось, база уже на стадии строительства пожирает просто колоссальное количество самых разнообразных ресурсов, начиная от муки и заканчивая гвоздями.

Только здесь Барс осознал, насколько тепличные условия у него были на прежней базе и сколько еще нужно вложить организаторского таланта, чтобы и тут все заработало как часы. И порадовался, что у него есть Испанец.