Впрочем, я ошибся, заявив, что тогда никто не осознал важность заявления врача; существовало три человека, мгновенно оценившие серьёзность положения и поразительное развитие, которое дело начало принимать.

– Конечно, обо мне и речи не шло, – добавил странный Старик с присущим ему неподражаемым самомнением. – Я тут же догадался, где именно полиция ошиблась, и по какому ошибочному пути она будет двигаться дальше, пока таинственная смерть в метро не канет в забвение вместе с другими случаями, когда полицейские оказались в тупике.

Итак, существовало три человека, понимавших серьёзность заявлений врачей – во-первых, детектив, первоначально обследовавший железнодорожный вагон, молодой человек, кипящий энергией и полный ошибочных суждений. Другим был мистер Хейзелдин.

В этот момент в судебном процессе произошёл интересный поворот: на свидетельскую трибуну вышла Эмма Фаннел, горничная миссис Хейзелдин. Насколько тогда было известно, она стала последней из тех, кто видел несчастную женщину живой и говорил с ней.

«Миссис Хейзелдин завтракала дома, – объяснила Эмма, из-за застенчивости отвечая почти шёпотом, – она выглядела здоровой и весёлой. Она вышла около половины четвёртого и сказала мне, что идёт к Спенсу, на церковный двор собора Святого Павла, чтобы примерить новое, сшитое на заказ платье. Миссис Хейзелдин собиралась пойти туда утром, но ей помешал визит мистера Эррингтона».

«Мистера Эррингтона? – небрежно спросил коронер. – Кто такой мистер Эррингтон?»

Эмма затруднилась с ответом. Мистер Эррингтон… это мистер Эррингтон, вот и всё.

«Мистер Эррингтон – друг семьи. У него квартира в апартаментах Альберт Мэншенс. Он очень часто приезжал на Аддисон-Роу и обычно задерживался допоздна».

Под градом вопросов Эмма, наконец, заявила, что недавно миссис Хейзелдин несколько раз ходила в театр с мистером Эррингтоном, и что в те дни хозяин выглядел очень мрачным и весьма сердитым.

Повторно вызванный, молодой вдовец вёл себя на удивление сдержанно. Он отвечал крайне неохотно, и коронер, очевидно, был чрезвычайно доволен собой, когда после четверти часа твёрдых, но дружелюбных вопросов получил от свидетеля те сведения, какие хотел.

Мистер Эррингтон был другом его жены. Он был состоятельным джентльменом и свободно распоряжался своим временем. Самого мистера Хейзелдина не особо волновало существование мистера Эррингтона, и он определённо никогда не делал никаких замечаний жене по его поводу.

«Но кто такой мистер Эррингтон? – повторил коронер ещё раз. – Чем он занимается? У него какое-то дело? Что у него за профессия?»

«У него нет ни дела, профессии».

«Чем же тогда он занимается?»

«Особо ничем. У него достаточно личных средств. Но он много времени посвящает своему увлечению».

«Какому увлечению?»

«Он постоянно занят химическими опытами, и с точки зрения любителя я считаю его выдающимся токсикологом».

ГЛАВА XI.

МИСТЕР ЭРРИНГТОН

– Вы когда-нибудь видели мистера Эррингтона, джентльмена, так тесно связанного с загадочной смертью в метро? – спросил Старик в углу, выкладывая пару небольших любительских снимков на стол перед мисс Полли Бёртон. – Вот он, такой, как и в жизни. Довольно симпатичное, достаточно приятное лицо, но обычное, абсолютно обычное. Именно это отсутствие каких-либо особенностей почти, но не совсем, надело петлю на шею мистера Эррингтона. Но я забегаю вперёд, и вы потеряете нить.

Публика, конечно, так никогда и не узнала, как могло случиться, что мистер Эррингтон, богатый холостяк из Альберт Мэншенс, член Гросвенора и других клубов молодых щёголей, в один прекрасный день предстал перед судьями на Боу-стрит по обвинению в причастности к смерти Мэри Беатрис Хейзелдин, проживавшей в № 19 по Аддисон-Роу.

Могу заверить вас, что и пресса, и общественность пребывали в полной растерянности. Видите ли, мистер Эррингтон являлся известным и очень популярным членом определённой части лондонского общества. Он был постоянным гостем в опере, на ипподроме, в Королевском парке и Карлтон-отеле, имел множество друзей, и поэтому тем утром в полицейском суде[40] толпилось полно людей.

Выяснилось следующее:

После того, как в ходе дознания были обнаружены весьма разрозненные улики, двое джентльменов подумали, что, возможно, им надлежит исполнить некий долг перед государством и общественностью в целом. Соответственно, они заявили о себе, предлагая пролить свет на таинственное преступление, совершённое на подземной дороге.

Полиция, естественно, осознавала, что эти сведения поступили довольно поздно. Но поскольку они оказались чрезвычайно важными, а упомянутые джентльмены, помимо всего, занимали достойное положение в обществе, полиция изъявила благодарность и приступила к соответствующим действиям; короче, мистера Эррингтона привлекли к суду по обвинению в убийстве.