— Оу, тогда не буду мешать, миритесь голубки. Пока! — подруга быстро прощается со мной.

— Пока! — я кладу трубку и смотрю на Майкла.

Я кладу телефон на тумбочку, Майкл всё ещё гладит меня по спине. Остаточный синдром умирающего человека всё ещё сидит во мне.

— Успокоилась? — тихо спрашивает он.

— Почти, — потираю нос рукой.

— Ты вся дрожишь, — Майкл обнимает меня и шепчет мне на ухо: “Так не пойдет. Не хватало, чтобы ты снова простыла. Давай ты сейчас умоешься и переоденешься?”.

— Хорошо, — соглашаюсь и делаю громкий вдох, чтобы были силы сделать то, что он попросил.

Мы поднимаемся наверх, и я иду в ванную. Дверь в ванную комнату остается открытой. Я умываюсь, пока Тёрнер стоит и ждёт меня в коридоре. У меня красное и опухшее лицо. Вода смывает соленый вкус с губ. Становится легче от каждого соприкосновения с живительной влагой. Закончив умываться, я иду в свою комнату, Майкл следует за мной. Взяв в шкафу пижаму, я снимаю куртку и футболку. Надеваю пижамную майку. Сбрасываю кроссовки. Стягиваю носки. Майкл делает вид, что не смотрит на меня. Я расстёгиваю джинсы и хочу их снять, но они так промокли, а колени так болят.

— Майкл, помоги мне снять джинсы, — прошу его помочь мне.

— Да, конечно, — он подходит ко мне и усаживает меня на кровать. Стягиваю джинсы с талии и бедер, а Тёрнер, помогает снять прилипшую ткань. Бинты на коленях оголяются. Парень застывает при виде их. Он освобождает меня от джинс, встает на колени и нежно касается икр.

— Болят? — он с грустью смотрит мне в глаза снизу вверх.

— Болят, — отвечаю шепотом.

Майкл мягко целует каждое колено по очереди через бинт и ненадолго застывает рядом, поглаживая мои икры.

— Ты тоже промок. Я всё ещё злюсь на тебя, но не хочу, чтобы ты заболел. Раздевайся, — мне тяжело говорить это, но я не хочу, чтобы он простыл и чтобы уходил. Мне и так хватило боли и одиночества за всю прошедшую неделю

— Ты хочешь, чтобы я остался? — он задает вопрос, словно сняв его с моего языка.

— Хочу.

Я заползаю на кровать, по другому это назвать никак нельзя. Тёрнер снимает одежду, и я вижу его перевязанный торс. Майкл ложится рядом и укрывает нас одеялом. Я кладу голову на его плечо и почти мгновенно вырубаюсь.

*** Мы просыпаемся утром в субботу. Не знаю, который сейчас час. Открываю левый глаз и вижу, как Майкл смотрит на меня. Закрываю глаза, сейчас внутри всё ещё скребутся кошки. Сон не до конца исцелил мои раны. Чувствую легкое прикосновение его губ на лбу.

— Ты проснулась? — нежно шепчет, лаская пальцами моё плечо.

— Нет, — он смеётся. Я впервые улыбаюсь. Затем открываю глаза и смотрю на его лицо. Оно тихое и умиротворенное, на его скуле уже еле заметен тот самый синяк. Касаюсь пальцем лиловой отметины на его лице, и задаю вопрос: “Это ты с Джоном подрался?”

— Нет, — нервно произносит он.

— Ты обещал не врать и ответить мне на все мои вопросы, — с укором проговариваю и смотрю на него исподлобья.

— Я не вру. Это я с отцом подрался, — его ответ ошарашивает меня. Об этом я точно не могла подумать. Я много слышала от него о его маме, видела как он мило относится к своей бабушке. Но мне и в голову не приходило, что у него плохие отношения с отцом.

— Прости,— почти шепотом извиняюсь.

— Тебе не за что извиняться, маленькая моя, — он целует меня в бровь. — Как твои колени?

— Ноют, но это терпимо. Как твои рёбра? — поглаживаю, почти касаясь тугой повязки на его теле.

— Уже лучше, с тобой стало намного лучше. Я люблю тебя, О`Нил, — он произносит слова так же, как и вчера. Но сегодня я не плачу, я улыбаюсь.

Мы провели вместе все выходные. Мы были, как два раненных зверя, которые зализывали свои раны. Почти всё время мы провели в постели. Майкл не приставал ко мне, вообще. Не было ни одной пошлой шуточки. Он даже ни разу не поцеловал меня в губы, словно считал себя недостойным. Каждое его прикосновение отзывалось в моей израненной душе, его объятия исцеляли меня, забирая обиды и боль. В эти выходные я открыла для себя иную сторону Майкла Тёрнера, чуткую и заботливую.

*** Понедельник. Сегодня я решила надеть юбку, никогда до этого не носила юбку в новой школе. Но любые брюки и джинсы сильно трут колени. Поэтому я отрыла юбку-карандаш ниже колен. Она немного сковывает движения, но всё же лучше, чем джинсы. До школы мы идём с Анной вместе. Я долго не решаюсь начать разговор, всё немного странно.

— Так вы помирились с Майклом? — вдруг начинает брюнетка.

— Да, но я всё ещё немного злюсь на него из-за Адель… — отвечаю и смотрю себе под ноги.

— Я бы тоже злилась. Всё-таки он теперь с тобой. Такую, как ты, он вряд ли найдет, — смешливо заявляет моя подруга. — Теперь, О`Нил, ты вторая звезда в школе.