Ледяной клинок моментально оторвался от земли и едва не пронзил противника насквозь. Темный заклинатель в панике отступил, но со всех сторон уже начали появляться новые ледяные лезвия.

Испугавшись морозной ауры, дарованной ледяным озером, демон попытался сбежать, но, угодив в ледяную ловушку, он отчаянно зарычал.

— Ты хладнокровный ублюдок!

— Я уже отомстил за себя, — не изменившись в лице, произнес Чэн Цянь. — Я не трону ни единого волоска на голове моего младшего брата.

Даже если его клан в будущем будет настаивать на казни Хань Юаня за его преступления и за то, что он сбился с праведного пути, Чэн Цянь не станет помогать ни одной из сторон. Если бы он действительно ненавидел Хань Юаня, то убил бы его еще на том пустынном острове.

Принципы, заложенные в сердце Чэн Цяня, были ясны и непоколебимы. Он не признавал двусмысленности.

Лед, окутавший башню Красной птицы, задрожал и треснул, и вокруг темного заклинателя расцвел букет белоснежных фейерверков. Рассеявшись, осколки тут же снова собрались вместе.

— Запечатай его! — закричал Чэн Цянь.

Демон с лицом Хань Юаня застыл в ледяной колонне высотой больше человеческого роста.

Черные змеи исчезли в клубах дыма. Все, что от них осталось — лишь неподвижно лежавшая в углу половина тела избалованного мальчишки, имени которого они не знали.

Чэн Цянь некоторое время молча смотрел на ледяной столб. Лужа, все еще находившаяся в теле птицы, села ему на плечо. Наконец, поднявшись, Янь Чжэнмин оттолкнул Ли Юня в сторону и вдруг почувствовал, каким тяжелым стало сердце в его груди. Молодой человек подошел к Чэн Цяню и тоже поднял взгляд на глыбу.

— Он не настоящий. Это не Хань Юань. Это просто что-то, принявшее его облик.

На лице Чэн Цяня явно читалось разочарование.

Янь Чжэнмин хотел было поднять руку, похлопать его по спине и сказать несколько слов в утешение, но внезапно замер на полпути, вспомнив о запредельном желании своего внутреннего демона. Его глаза потускнели. Словно подавившись костью, он отвел взгляд и произнес:

— Пойдем. Замок Красной птицы уже открылся. Мы не должны здесь задерживаться.

И, едва эти слова с летели с его губ, он, никого не дожидаясь, первым спустился по темной лестнице и вышел наружу.

Прежде чем уйти, Янь Чжэнмин оглянулся и посмотрел на горный утес позади башни. В бездонной пропасти его сердца не было места для персикового пруда.

* Примечание автора: отрывок из «Дао де Цзин». «Не забывай «Великий Путь» состоит из пятидесяти частей, небесное прорицание открывает сорок девять».

Число Великого распространения (даянь??) составляет 50 [стеблей]. Из них используют 49. Разделяем на две кучи, что символизирует двойку. Подвешиваем [между пальцами] один [стебель], что символизирует тройку. Считаем четверками, что символизирует четыре сезона... ([Чжоу и 1989. Цз. 3. С. 60]; перевод: [Еремеев 2005. С. 52])

Камень сосредоточения души на дне чашки!

— Камень в моем дворе? Ты уверен, что не ошибся? — с легким сомнением в голосе спросил Чэн Цянь.

После возвращения из башни Красной птицы, они остановились в небольшой чайной в маленьком городке, граничащем с Южными окраинами. Янь Чжэнмин тщательно перебрал все, что увидел в печати главы клана, отбросив только ту часть1, о которой не стоило упоминать, и пересказал эту историю остальным.

1 ???? (qia tou qu wei) оторвать голову и отбросить хвост (обр. в знач.: убрать лишнее и оставить главное).

— В жаркие дни я использовал его как стол, когда переписывал священные писания. Я никогда не находил в нем ничего странного, — покачал головой Чэн Цянь. — Разве это не просто плоский камень? Я думал, что, самое большее, чем он мог бы быть — это приличных размеров нефрит.

Лужа с любопытством спросила:

— Неужели в этом мире действительно существует камень, способный исполнить любое твое желание? Третий брат, о чем ты думал, сидя за ним и переписывая тексты? Это сбылось?

Чэн Цянь задумался и замолчал.

В те годы он часто гадал, стоил ли этот камень хоть каких-нибудь денег. Он думал, что, если бы клан Фуяо разорился, он смог бы спустить его с горы и найти кого-нибудь, кто вырезал бы из этого нефрита что-то, что сгодилось бы на продажу.

... Но похоже, эта идея не могла стать реальностью.

Чэн Цянь сумел сохранить лицо, будто ничего и не произошло. Он спокойно сказал:

— Переписывая священные писания, мы должны избавляться от всех отвлекающих мыслей. О чем я мог думать?