— Городская полиция, сержант Донован,— проговорил он хриплым голосом.— Я ищу типа, который пользовался телефонной кабиной приблизительно полчаса назад. Кто-нибудь из вас его видел?

Кен поднял глаза на неровное, кирпичного цвета лицо Донована. Вокруг его курносого носа было множество маленьких морщин, а под носом торчали рыжие усы.

— Нет, я никого не видел,— ответил он.

— Я только что пользовался телефоном, сержант,— сказал Паркер совершенно спокойным голосом.— Я звонил своей жене. Надеюсь, что это не меня вы имеете в виду?

— Меня не интересует звонок вашей жене. Вы никого не видели, кто бы пользовался телефоном?

— Видел молодую женщину, потом старого человека,— сказал Паркер, который вдохновенно лгал.— Но это было более часа назад. Мы были очень заняты и, я боюсь, никого не заметили.

— Ваша занятость не помешала вам звонить вашей жене, на это у вас нашлось время,— возразил Донован, сверля Паркера своими глазами.

— Ничто не удержит от того, чтобы звонить собственной жене,— сказал Паркер с широкой улыбкой.

Донован вынул из кармана помятую сигарету и сунул ее между своих грубых губ, потом закурил при помощи зажигалки из желтой меди.

— Вы видели, как кто-нибудь пользовался телефоном? — спросил он у Кена.

— Я вам уже сказал, что нет.

Кен не мог вынести взгляда его зеленых глаз.

— Вы могли изменить свое мнение.

— Я никого не видел.

Донован сделал недовольную гримасу.

— Никто никогда ничего не видит в этом чертовом городе. Никто также ничего не знает.

Он бросил взгляд на обоих мужчин, последний взгляд, подозрительный и жесткий, потом, перейдя через холл, вернулся к посыльному.

— Ну вот,— сказал Паркер,— очаровательный парень! Мне бы не хотелось, чтобы он стал стирать меня в табак. А вам?

— И мне тем более,— ответил Кен с дрожью в голосе.

— Во всяком случае, я хорошо выкрутился.

— Еще не время радоваться,— возразил Кен.

Они видели, что Донован поговорил с посыльным, потом, коротко кивнув ему, покинул банк.

— Тут что-то очень скверное,— сказал Паркер.— Если они послали сюда этого шпика, значит, ее убили. Черт возьми! Я счастливо избежал неприятностей.

Половину второго пробили часы на городском отеле, когда Кен вышел из большого магазина «Газа» на углу Центральной стрит и Четвертой улицы. Он нес два пакета.

Он быстро прошел по Центральной стрит и вошел в банк. Его план осуществился. Выпачканный костюм висел среди сотен подобных в зале конфекциона, а что касается ботинок, то они потерялись среди множества выставленных в отделе ботинок «Газа». У него был момент замешательства, когда продавец предложил ему купить светло-серый костюм, как раз такой же, как он сунул только что в середину других, и спросил его, не забыл ли он пакет, который был у него в руках, когда он пришел.

Кен, не теряя хладнокровия, ответил, что у него не было пакета. Продавец слегка удивился и спросил, уверен ли он в этом, но не стал больше настаивать. Но Кену стало жарко.

Этот полицейский, пришедший в банк через полчаса после телефонного звонка Паркера, очень внимательно рассматривал Кена. Не узнает ли он его по описанию, которое полиция получила во время следствия?

В дневных выпусках газет также ничего не говорилось о Фей, и Кен отрицательно покачал головой на молчаливый вопрос со стороны Паркера, который только что поднял свое окошко.

— Ничего? — удивился Паркер.— Вы уверены?

Кен протянул ему газету.

— Ничего. Посмотрите сами.

— Это без сомнения менее серьезно, чем я думал,— сказал Паркер, пробегая глазами объявления.— У этих девиц всегда истории с полицией. Вовремя все произошло, во всяком случае теперь она меня не скоро увидит...

День проходил медленно. Кен все время наблюдал за входной дверью, ожидая появления массивного полицейского. Нервное напряжение делало его больным.

Когда наконец банк закрыл свои двери, и он стал пересчитывать свою кассу, Паркер сказал ему:

— Если этот флик станет задавать вам вопросы обо мне, я могу рассчитывать на вашу скромность, Холанд?

— Безусловно,— ответил Кен, представив себе реакцию Паркера, если бы тот знал правду.— Вам не следует беспокоиться.

— Пусть вас услышит бог! — нервно проговорил Паркер.— Если когда-нибудь обнаружат, что это я звонил ей по телефону, у меня будет много неприятностей. Старый Шварц будет в восторге, если узнает, что я ходил к этой девице. Он сразу выкинет меня за дверь. А что касается моей жены, то тут уж ничего нельзя будет поделать.