Зейн долго молчал.

– Я думаю… Иногда мне кажется, мой отец все еще здесь.

Я посмотрела на него, сжав губы.

– Будто я могу… чувствовать его. Знаю, его здесь нет, но иногда просто забываю, что он умер. И тогда ловлю себя на том, что хочу ему кое-что рассказать. И тут меня осеняет. Его нет.

– Со мной такое тоже бывает, – призналась я. – Не думаю, что это когда-то закончится.

– Да, вероятно, ты права. – Зейн глубоко вздохнул, и я почувствовала это. – Ближе к концу между нами не все было гладко. Мы почти не разговаривали друг с другом.

Я смогла сложить два и два из того, что он рассказал мне ранее.

– Из-за Лейлы?

– Да, из-за нее. – Зейн снова замолчал, так надолго, что мои глаза уже начали закрываться, когда он заговорил. – Но перед смертью отец начал понимать: то, кем кто-то родился и кем стал, не определяет, хороший он или плохой. Жизнь, даже для существ, которые, как мы думаем, не обладают свободной волей выбирать между добром и злом, – это не сумма ДНК. Все… намного сложнее.

– У вас был шанс поговорить об этом до того, как он умер? – спросила я.

– Немного. – Зейн замолчал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил: – Не против, если я выключу свет?

Мои глаза открылись.

– Ты уходишь?

– Если ты этого хочешь.

– Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Тогда пока не буду. – Он сделал паузу.

«Пока» повисло в пространстве между нами.

– Ты можешь остаться ненадолго?

– Да. – Кровать немного сдвинулась, когда он потянулся к свету. Мгновение спустя комната погрузилась в темноту. – Фотография? Ты похожа на свою маму.

Я улыбнулась.

– Знаю.

– Кстати, хороший материал для чтения.

– Заткнись. – Моя улыбка стала шире. Должно быть, он увидел книгу до того, как выключил свет. – Это любимая книга моей мамы. И моя тоже.

– Может быть, мне стоит ее прочитать.

– Не уверена, что «Викинги» тебе понравятся.

– Никогда не знаешь наверняка. – Последовала пауза. – Думаю, моему потолку не помешали бы звезды.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит.

– Правда так думаешь?

– Да, – Зейн тихо усмехнулся. – Ты говоришь так, будто не веришь мне.

– Думала, звезды покажутся тебе ребячеством или чем-то в этом роде. А еще я не могу представить твой потолок со звездами.

– Я полон сюрпризов, Тринити.

Мои пальцы на ногах подогнулись от того, как он произнес мое имя.

Не знаю, сколько времени прошло после этого, но я все еще не спала, и я… хотела узнать больше о Зейне.

– У меня есть вопросы.

Мягкий смешок покачнул кровать.

– Во мне нет ни единой части, которая была бы удивлена.

Моя улыбка вернулась.

– Почему у тебя нет девушки?

– Что? – тихо фыркнул Зейн. – Не уверен, как ответить на этот вопрос. – Он сделал паузу. – Почему у тебя нет парня?

– На это легко ответить, – сказала я, желая зарыться лицом в подушку. – Я Истиннорожденная и живу со Стражами, которые думают, что я человек. Не так уж много вариантов для свиданий.

– Резонно, – он пошевелился, и я почувствовала, как его нога чуть двинулась рядом с моей. – И у вас с Мишей никогда ничего не было?

– Нет. Серьезно. Я уже говорила, что была влюблена в него примерно пять секунд. У меня было много увлечений, но мы с Мишей никогда не рассматривали друг друга как пару. Кроме того, Истиннорожденные не должны связываться со своими Защитниками.

– Почему?

Я слегка пожала плечами.

– Это противоречит правилам и предположительно нарушает связь. Не знаю, как это происходит. Мне этого никогда толком не объясняли. – Я сделала паузу. – И ты не ответил на мой вопрос.

– Главным образом потому, что я действительно не знаю, как на это ответить.

– Ты симпатичный. Ты забавный и обаятельный, когда не раздражаешь.

– Спасибо. – Пауза. – Наверное.

– Ты… хороший парень, – сказала я. – Просто удивлена, что ты одинок.

Зейн, казалось, обдумывал это.

– Ты знаешь, Стражи должны спариваться. Мне почти двадцать два. Большинство мужчин моего возраста уже создали пару и ожидают появления первого ребенка.

– Да. Итак, почему ты не спарился и не занялся созданием ребенка?

Он пошевелился рядом со мной.

– Если ты спросишь членов моего клана, они скажут, что я мало уважаю традиции. Однако никто не собирается принуждать меня к пожизненным обязательствам, даже если эта жизнь не будет такой уж долгой.