– Стоять!
– рявкнул я и в хате старины Лузда что-то жалобно звенькнуло.
– На место, волки тряпочные, не то всех потемню!

Не то чтобы я испугался за Рока, ведь в руках терпил появились инструменты смертоубийства, а совсем наоборот, мне хотелось побольше и подольше пообщаться с этими смелыми ребятами, что после ухода господина Рокотова в боевой режим было бы исполнить проблематично.

Сашка схватил топор обеими руками и оскалился в предвкушении доброй драки.

– Сядь, Хриба!
– громко скомандовал я хмурому и перевел взгляд на молодого.
– И ты, любезный, сделай одолжение, приземли свою жопу на лавку и лапы на стол положи, чтоб я видел.

Я исполнил пистолетом дирижерское па в воздухе и опустил руку со стволом на столешницу. При этом вид смертоносного оружия не произвел на гостей ровно никакого впечатления как недавно на самого Лузда.

– Да ты что, Стяр!
– воскликнул молоденький.
– Это ж Дивей с родичем своим Буром тебя били! С насада в воду скинули! Щур и Невул видели собственными глазами как ты ко дну пошел!

– Он жизнь мне спас, - не соврал я, хоть и понимал, что наша с Сашкой ситуация в корне отличается от излагаемых этими джентльменами событий.
– Чтобы не нагнетать, сядьте и рассказывайте по порядку, а то я что-то многое упустил.

– Лучше ты сам расскажи где болтался, когда нас на стоянке резали?
– вступил мрачный, не отрывая глаз от Рока. Его правая клешня с тесаком не находила себе места, но что-то его пока останавливало.

– Ты, никак, предъявить мне решил?

Хриба развернулся, стремительно подошел к столу.

– Это ведь ты все время перешептывался с Тихарем! Это все ваша затея, твоя и Тихаря! Затем тебя убили, хотя тела твоего мертвого никто не видел, за тобой исчез старшой, вместе с ним Шатун, Крепак и все серебро. А ночь назад на стоянку явились урманы и начали нас кромсать, из всей шайки остались лишь мы трое, да Невул с Коршем! Сидишь тут с боярским родичем, квасы распиваешь и в глаза нам врешь!

– Хриба прав, Стяр. Где наша доля, где серебро?
– поддержал подельника молодой, одной рукой помогая очухавшемуся товарищу подняться.

– Откуда мне знать!?
– чистосердечно воскликнул я.
– В глаза не видел никакого серебра, в натуре!

Вот заладили: серебро, серебро… Почему не золото? Не брюлики, не доллары, не рубли, наконец? Тут мне в голову пришла замечательная идея как успокоить въедливых ребятишек и прояснить насчет конкретной суммы. Профессиональным нюхом бывалого рэкитира я почуял запах наживы.

– От удара по башке я совершенно потерял память, - увлеченно понес я.
– Вот вы меня знаете, а я вас не помню, себя не помню не то что какое там серебро. Много там того было?

– Ты еще спрашиваешь?

– Ну что ты за человек, Хриба!? Говорю тебе - забыл, в натуре! Амнезия у меня, болезнь такая, слыхал? Вы налет, что ли, совершили?

– А ты у родича Головачева спроси! Кому знать как не ему!
– Хрибы махнул в сторону Рока острой железякой.

– Он тоже не помнит ничего, к сожалению. Я сам по башке его ударил... Так сколько серебра?

– Каждый должен был получить долю в четверть пуда серебром!
– с вызовом выкрикнул юнец.

– Каждый из скольки?

– Из двух с половиной десятков. Вдобавок Тихарь обещал ровно поделить золото, украшения и прочий товар.

– Золото и серебро в слитках?

– В солидах и дирхемах.

– Что за дирхемы?

– Дирхемы и есть.

Так-с, ладно… Четверть пуда это - килограмма четыре серебра неизвестной пробы плюс антиквариат и трохи золотишка. Грамм серебра оценивается где-то в полбакса, значит, доля каждого соискателя составляла как минимум две штуки «зеленых» рублей. А, принимая во внимание критично сократившееся поголовье шайки, где-то раз в пять в итоге больше.

Как я и предполагал, Рок тоже произвел в уме нехитрые вычисления, пришел к сравнимым с моими выводам и навострил уши. Мы переглянулись. Сашка чуть заметно кивнул.

– Все же, думаю, ты знаешь куда уволок нашу общую добычу Тихарь и где он сам, - неугомонный Хриба все таки решился, поднял свой тесак и шагнул к столу.
– Если забыл, я помогу тебе вспомнить.

– Шаг еще сделаешь и я тебе в башке дыру нарисую, Хриба.

– Чем?
– нагло усмехнулся бородатый головорез.
– Ногтями?

– Вот этим, - не вытягивая руки, я направил ствол в центр Хрибовского невысокого лба.
– Ты пистолета никогда не видал, родимый?

– Старый, тут еще на подходе. Конные!

И как это мой ненаблюдательный Сашок сумел что-то рассмотреть сквозь эту пародию на стекло за моей широкой спиной? Видимо, успел проделать тяжелую работу над указанными мною ошибками.

– Это Головач!
– Хриба отпрянул в сторону от окна, словно его лицо обдало горячим паром из кастрюли.
– Сюда правят! Уходим, братва! Стяр, ты с нами?