Он внезапно отстраняется, а затем приподнимает уголок губ в ухмылке, от которой спадают трусики.

— Если они испачкали куртку Зака губной помадой, я могу только представить, что они сделают с тобой.

— Почему? — спрашивает Тристан, кладя руки на стол по обе стороны от меня. — Потому что у меня нет никакой репутации в этом университете, кроме той, которую я заработал, трахнув тебя в твоей комнате в общежитии на второй день.

Его серые глаза блестят. Он ничего не может с собой поделать: ему нравится быть жестоким. Как штурвал корабля, я направлю его туда, куда хочу, чтобы он шёл, где я хочу, чтобы он проявил себя.

Это не твоя работа — приручать плохих парней, Марни.

Так и есть. Но… У меня такое чувство, что, если я сейчас уйду от Тристана, он может превратиться в чудовище.

Я не хочу, чтобы это случилось с ним. Пока он относится ко мне правильно, я могу справиться с этой его стороной.

— Каковы твои чувства по поводу всего этого? — спрашиваю я, очевидно, имея в виду дедовщину. Он внезапно поворачивает лицо и запечатлевает резкий поцелуй на уголке моих губ.

— Мои чувства? Мои непосредственные и настойчивые мысли? — он напевает, словно в раздумье, но делает это только после того, как обнимает меня одной рукой и прижимает наши тела друг к другу. — Хищные.

— Тристан… — я предупреждаю, но он так же полон решимости, как и Зак, показать свои намерения перед кем угодно.

— Презренные, — он снова целует уголок моих губ, а затем проводит языком по их изгибу. — Ужасающие.

Я отталкиваю его, но он лишь хватает меня за запястья и крепче прижимает мои ладони к своей груди.

— О, какая скука. Я наткнулся на Тристана Вандербильта, который делает свой ход — снова, — Крид со вздохом опускается в мой стул, протягивая руку, чтобы промокнуть лоб носовым платком, как будто на улице сто двадцать градусов (прим. — 50 градусов), а не благоухающие шестьдесят восемь с лёгким ветерком (прим. — 20 градусов). — С Марни можно делать гораздо большее, чем просто трахать её, ты же в курсе?

— В этом ты эксперт, мой милый маленький невинный ягнёночек, — Тристан внезапно отодвигается от меня и наклоняется к Криду, щекоча его подбородок длинными пальцами, прежде чем Крид убирает его руку. Я повсюду ощущаю флюиды любви парней, и мне приходится изо всех сил сдерживаться.

Позволила бы я им когда-нибудь прикоснуться друг к другу?

Эта мысль заставляет меня покалывать от ревности, но и от чего-то ещё, от тепла внизу живота и между бёдер, которое невозможно отрицать. Я встаю и тянусь за своим кофе, но Крид берёт его и делает глоток, полностью игнорируя Тристана.

Его глаза, такие же прекрасные и ясные, как небо над горами, находят мои и задерживаются там.

— Давай прогуляемся по двору и вступим в клуб, — Крид внезапно встаёт, вероятно, думая, что Тристан отойдёт от него. Только он этого не делает, и тогда они оказываются грудь к груди, я задаюсь вопросом, не права ли Шарлотта. Мне определённо следовало бы написать мангу, или веб-комикс, или что-то в этом роде; моя жизнь и так практически как одна из них. — Тебя не приглашали.

— Попробуй удержать меня на расстоянии.

Тристан засовывает руки в карманы брюк, когда Крид проталкивается мимо него, врезаясь в него плечом. Затем он медленно, лениво протягивает руку к моей, пальцы парят в воздухе, как ленивые пчелы. Как только его пальцы обхватывают мои, вся эта притворная беззаботность исчезает. Его хватка крепкая, непоколебимая, это явный и невыполнимый вызов.

Он держит наши руки переплетёнными, пока Тристан неторопливо идёт позади нас, захватывая с собой мою сумку и кофе.

Люди пялятся на нас, когда мы идём, и я знаю — я просто знаю это, — что и Шарлотта, и я будем главными мишенями во время этой игры. Сомневаюсь, что за всю историю Борнстедского университета хоть одна девушка — не говоря уже о двух из них — встречалась сразу с пятью парнями. Может быть, с двумя. Возможно даже с тремя. Но с пятью?

Я стону и тру лицо левой рукой.

— Что? — спрашивает Крид, ещё сильнее сжимая мою правую руку. — Что-то случилось?

— Кто-то оставил пятна губной помады на воротнике куртки Зака, — кстати, о… Я оглядываюсь и вижу, что у Тристана она перекинута через плечо. Хорошо. Я думаю, он воспринял моё предупреждение всерьёз. Я возвращаюсь к Криду. На его лице появляется скептическое выражение, на что я отвечаю своим собственным. — Что? О чём бы ты ни думал, ты должен просто сказать это.

— Это ловкий трюк, — мурлычет Крид, правой рукой откидывая назад прядь белокурых волос, которая сонно упала ему на лоб. — Разве это не было бы той ещё картиной, добропорядочный гражданин Зак Брукс замешан в скандале с изменой?