— Но почему? — удивлённо спросила Милана, откидывая волосы со лба.

Глаза её странно блестели. Матвей готов был поклясться в том, что видит в них порочность.

— Не сейчас, Милана. Ты опять стремишься дать мне больше, чем даю тебе я.

— С чего ты взял? Что за бред?

— Давай не будем спорить, — примирительно ответил Матвей. — Если тебе хочется активности, можешь, например, устроиться на мне сверху.

— А это мысль, — улыбнулась Милана, и Матвей опять почувствовал, что тонет в её взгляде, как в зыбучем песке.

Она осторожно оседлала Матвея, и они оба не смогли сдержать сладостных стонов, когда соединились.

Сначала Милана двигалась осторожно и неторопливо. Она смотрела в смуглое лицо Матвея, легко касалась ладонями его шеи и плеч. Матвей гладил её совершенное тело, потом поймал одну из ладоней Миланы и начал легко покусывать её пальцы, касаться их губами, языком.

Милана даже не подозревала, что подобная ласка может настолько возбуждать. Соски её напряглись до предела, а бёдра словно сами по себе начали двигаться быстрее и энергичнее.

Не сдерживаясь и ничуть не стесняясь Матвея, она громко стонала, закинув голову и закрыв глаза, пока уже знакомые сладостные спазмы не заставили её дрожать и трепетать. Матвей отстал от неё всего на несколько секунд. Они оба уже в который раз за прошедшие несколько ночей были обессилены и потрясены тем, что с ними случилось.

…На следующий день, когда Милана после завтрака сидела в беседке и делала вид, что читает, она увидела, как с крыльца спустился Матвей и пошёл по направлению к ней.

С тех пор, как Милана поняла, что он не причинит ей зла, то есть, почти сразу, Милана прекратила даже думать о выяснении координат этого дома. Не собиралась она и узнавать номер машины Матвея или рыться в его личных вещах и документах.

Она намеренно хотела остаться в полном неведении, потому что знала: получив на руки оригиналы документов, отец обязательно попытается "достать" Матвея и поквитаться с ним. И тогда он не остановится ни перед чем. Например, организует Милане полиграф или что-нибудь покруче.

Теперь, зная, на что способен отец, Милана не питала на его счёт иллюзий. Розовые очки исчезли сами собой, испарились. От них даже осколков не осталось. И тут абсолютно нечему удивляться: в мире большого бизнеса свои правила, и не каждый простой смертный сможет их понять и принять. Это сейчас отец не предпринимает попыток найти Матвея, потому что плотно сидит у Матвея на крючке. Милана звонит отцу каждый день, и он, убедившись, что с дочерью всё в порядке, успокаивается. Но потом всё будет по-другому.

Нет, Милана не перестала любить своего отца. Но она перестала доверять и ему, и Ольге. А ещё она не собиралась помогать отцу мстить Матвею. Наоборот, она сделает всё возможное, чтобы предотвратить эту месть или максимально помешать её осуществлению.

Сейчас, глядя на приближающегося Матвея, Милана размышляла о том, что его привело к ней в "неурочный" час. Обычно он появлялся в беседке перед обедом. Время между завтраком и обедом, а также между обедом и ужином Матвей проводил в кабинете, за работой.

Милана знала, что для общения с ней отведена ночь, и ей удалось смириться с таким положением вещей. Она научилась развлекать себя сама и почти не тяготилась вынужденным одиночеством.

Устроившись рядом, Матвей прислонился спиной к стене беседки, вытянул ноги и прикрыл глаза.

Милана исподтишка любовалась его волевым лицом и сильной, мужественной шеей.

— Скажи, Милана, — заговорил вдруг Матвей, и Милана, застигнутая врасплох, вздрогнула. — Ответь на мой вопрос максимально откровенно.

— Да?

— Ночью… Этой ночью ты ласкала меня губами и языком…

Милана вспыхнула. До сих пор они ни разу не обсуждали при свете дня ночные подробности.

— Да, — всё же удалось ответить Милане.

— Но ведь ты была абсолютно невинна, когда мы встретились. Я уверен в этом на сто процентов. Не могла же ты…

— … оставаясь девственницей, делать с кем-то подобное? Думаю, ты был бы осведомлён об этом. Ты же меня отслеживал. Вёл, так сказать.

— Ты что, смеёшься надо мной? — удивлённо спросил Матвей и открыл глаза.