— Есть такой довольно старенький, но очень хороший фильм "Гений", — тихо сказал Матвей, когда машины скрылись из вида, преследуя такси.

— Я смотрела этот фильм.

— Тогда, наверно, помнишь, как главный герой сказал: "Как дети, честное слово!" Ведь предупредил же, что бесполезно пытаться отследить нас.

Выждав ещё пару минут, Матвей достал из кармана брелок сигнализации, нажал на кнопку и неподалёку мигнула фарами машина, спрятанная за деревьями.

— Ого! — восхитилась Милана. — Ты просто Бонд. Джеймс Бонд.

— Вперёд, девочка моя, — Матвей взял Милану за руку и почти побежал к машине. — Кто их знает, вдруг они окажутся умнее, чем я думаю.

Через минуту они вывернули на трассу и поехали в сторону, противоположную той, куда уехали такси и две тёмные машины.

— Музыку хочешь? — спросил Матвей, бросив быстрый взгляд на Милану.

— Нет, не надо. Устала, не хочется никакой музыки.

— Можешь поспать. Нам ехать минут сорок. Надеюсь, ты не против быстрой езды?

— Ты же выпил, Матвей! И сел за руль.

— На празднике я не пил спиртное. А потом сделал лишь маленький глоток виски.

— Матвей… А если бы я не была девственницей? Как бы ты отомстил?

— В смысле? Если бы ты рассталась с девственностью до совершеннолетия? Я довольно долго наблюдал за тобой, но безусловно, с несовершеннолетней связываться не стал бы никогда. И дело здесь не только в законе, хотя, в первую очередь, в нём. Мне просто не нравятся "ранние", не привлекают как-то.

— Ценишь чистоту и целомудрие?

— Да, есть такое. Если бы ты оказалась "ранней", сразу перестала бы интересовать меня. Пришлось бы придумывать другое возмездие для твоего отца. Но всё сложилось максимально удачно. Ты — идеальная девственница, а я имею возможность идеально отомстить.

— Как можно спать с человеком, которого ненавидишь?

— А кто кого ненавидит? Ты меня?

— Нет, Матвей. Ты меня. Ты всех нас ненавидишь, всю семью, а значит, и меня.

— Нет. Нет. Я ненавижу только твоего отца. Ненавижу и презираю. К тебе я отношусь совсем по-другому, и если ты этого ещё не поняла, то скоро поймёшь.

Матвей замолчал, сосредоточившись на дороге, а Милана, размышляя о его словах, незаметно задремала. Поэтому она даже примерно не могла представить, куда они приехали, когда машина остановилась у высокого металлического забора.

Матвей нажал кнопку на пульте, который достал из бардачка, и ворота поднялись. Было уже почти совсем светло, но Милана всё равно не узнавала место. Ей никогда не доводилось бывать здесь, это точно.

Машина въехала в просторный двор, и ворота закрылись. Выбравшись из машины, Матвей включил сигнализацию. Весь дом и двор находился под охраной. Милана только сейчас как следует разглядела большой чёрный автомобиль, на котором они приехали, дом и двор.

Дом был не очень большой — одноэтажный коттедж из белого кирпича.

— Никакого замка Дракулы, всё очень мило и уютно. Неужели я угодила не в триллер, а в пастораль? — пробормотала девушка.

Матвей несколько секунд удивлённо смотрел на неё, а потом его твёрдо сжатые губы дрогнули, и он расхохотался.

— Пойдём в дом, чудо моё!

Обняв Милану за плечи свободной рукой, он повёл её к крыльцу. Во второй руке Матвей нёс вещи Миланы.

В доме была гостиная, спальня, кабинет и довольно просторная кухня.

— Вещи разберёшь сейчас или потом, когда выспишься? — спросил Матвей.

— Если честно, я с ног валюсь от усталости, — призналась Милана.

— Тогда умывайся и ложись спать. Но сначала ещё пара слов. Во-первых, я тебя хочу сразу предостеречь от попыток сбежать или выйти на связь с родными без моего ведома. Прошу, давай ты не будешь изображать из себя героиню третьесортного боевика, которая не мытьём, так катаньем пытается действовать самостоятельно. При первых же признаках идиотизма с твоей стороны и попытках нарушить соглашение, я отправляю тебя к твоему папочке, а сам иду в полицию. Это понятно?

— Более чем. Можешь быть спокоен. Я подписала соглашение, а это значит, что я его буду неукоснительно соблюдать.

— Молодец. Тогда второе правило: мы спим в одной постели, и всегда спим без одежды. Совсем.

— Я не привыкла… — попыталась возразить Милана, впрочем, понимая, что снисхождения не будет.

— Привыкнешь.

— А мы что же, прямо сейчас?..

Закончить фразу у Миланы никак не получалось: в горле пересохло, а сердце билось слишком быстро.

— Сейчас мы просто ляжем спать. Я тоже очень устал.