— Спасибо, — прошептала Милана.

— Это всего лишь отсрочка. Не благодари.

Умывшись, Милана послушно сняла с себя всё и забралась под большое одеяло. Уже погружаясь в сон, она почувствовала, как Матвей лёг рядом. Он был большой и тёплый, и Милане стало на удивление спокойно и легко. Она уже окончательно уснула и не почувствовала, как Матвей обнял её, прижался к её спине и легко коснулся губами волос на затылке девушки.

— Спи, чудо моё, — прошептал он.

* * * * * * * * * * * *

Проснувшись, Милана сладко потянулась, не открывая глаз, но уже через секунду резко села в кровати, в подробностях вспомнив минувшую ночь.

Матвея в спальне не было, однако с кухни доносился запах кофе, и были слышны то шум воды, то тихий звон посуды. Кажется, хозяин дома готовит себе завтрак.

Одежды, которую Милана сняла и положила на стул, на месте не оказалось. Не было в обозримых пределах и сумки, с которой приехала Милана.

— Матвей, где мои вещи? — крикнула Милана, и хозяин дома тут же появился в дверях спальни.

— Я всё разложил. Вот там, видишь, шкаф-купе? А ту одежду, в которой ты приехала, закинул в стиралку.

— Всё-всё сложил в шкаф?

— Всё-всё.

— Тогда отвернись, пожалуйста, мне нужно встать.

— Вставай, я тебе абсолютно не мешаю.

Матвей и не думал уходить. Сложив руки на груди, он прислонился плечом к косяку, не сводя глаз с Миланы.

Милана попыталась замотаться в одеяло, но оно было слишком огромным и пышным, хоть и лёгким. Матвей с большим интересом наблюдал за её манипуляциями. А Милана, в красках представив себе, как запутается в этом одеяле и навернётся, отказалась от мысли о нём и посмотрела на простыню.

Простыня оказалась из тех, которые крепятся к углам матраца при помощи специальных резинок. В принципе, снять можно, но надевать обратно на огромный матрац потом…

В конце концов, Милана решила, что заниматься стрельбой из пушки по воробьям бессмысленно: она полностью во власти Матвея, и изображать амазонку попросту глупо.

Если этот мужчина захочет, он может нагнуть её прямо здесь и сейчас, и взять силой. То, что он (во всяком случае, пока) не допускает грубости, даёт надежду на более-менее сносное отношение с его стороны.

Откинув одеяло, Милана встала, сдула с лица разметавшиеся волосы и, гордо вскинув голову, босиком пошла к шкафу.

Возможно, в вопросах интима Милана пока не имела практического опыта, а её познания исчерпывались чтением книг и просмотром кинофильмов, но сейчас она готова была поклясться, что видит в глазах Матвея восторг и желание.

Она рассматривала аккуратные стопки, в которые были сложены её вещи, когда почувствовала, как Матвей подошёл к ней сзади, прижался и положил ладони на плоский живот Миланы. Она ощутила напряжение его тела, и дыхание вдруг сбилось.

— Ты очень хороша. Очень, — прошептал Матвей, касаясь губами уха Миланы. — Я ожидал многого, но получу в разы больше. Ты настоящий подарок, Милана.

Девушка непроизвольно поёжилась, ощущая губы Матвея. Поняв её состояние, он осторожно и нежно прикусил мочку её уха. По телу Миланы прошла дрожь, а грудь непривычно напряглась, соски уменьшились и затвердели.

— Жду тебя в кухне, — Матвей отпустил Милану и отступил на шаг. — Ожидание прекрасного — одно из наиболее острых и приятных ощущений. Я хочу растянуть удовольствие, благо, время позволяет.

— То есть, ты всё решил окончательно? — тихо спросила девушка.

— Безусловно, Милана, потому не трать время и силы на попытки торговаться. Сейчас ты моя, и я не собираюсь играть в благородство. Жду тебя к завтраку.

Милане даже любопытно стало, что приготовил Матвей. Из всех мужчин мира ей пока доводилось завтракать только с отцом и с братьями. Братья были ещё слишком юны, а папа не готовил никогда. Да и Ольга сейчас почти не готовила, потому что с некоторых пор у них в доме появился штат помощников, в том числе, повар.

Милане пришлось организовать целое освободительное движение, потому что отец мечтал приставить к ней водителя и охранника. Упрямой и самостоятельной Милане удалось отца переубедить. Она никогда не мечтала быть под постоянным приглядом, да ещё со стороны чужих людей.

Быстро приняв душ, Милана натянула шорты и майку, и вошла в кухню. Там её ждали овсяная каша и бутерброды.

— Надо же, настоящий завтрак, — пробормотала она, пробуя кашу. — Вкусно!

— Хорошая девочка. Я опасался, что ты начнёшь воротить нос от овсянки.