– Бездарь, кто же еще.

Глава 19.

Благодаря особому отвару, приготовленному заботливой и умеющей рукой Авроры, Мирослав Елизарович действительно смог снова обрести крылья, а вместе с ними и долгожданное и давно забытое ощущение свободного полета.

В те дни, когда учитель лежал с горячкой, и никого к нему не пускали, тренировок, конечно же, не было, и я брала на себя смелость тренировать малышню, показывая им нехитрые, но довольно полезные и эффективные трюки управления с ножом. Но в один день я увидела Мирослава Елизаровича и почти расплакалась от счастья видеть его полноценным.

Белоснежные крылья не были большими, в меру, чтобы иметь возможность подниматься в воздух. Да и насчет дара он не соврал; я действительно не чувствовала в своем бывшем наставнике какой-то особой силы. Обычный человек с единственным отличием в виде крыльев. И от осознания этого мне становилось только хуже.

Я не считала, что заслуживала дар, которым обладала, при этом будучи в разы сильнее практически всех живущих в поселении, Мирослав Елизарович, выдающийся воин, не был наделен даже каким-нибудь мало-мальски важным даром или хотя бы стихией.

И тут жизнь наконец вошла в свое привычное русло.

Как в старые добрые времена я вставала с первыми лучами летнего солнца и шла на тренировку, где упахивалась до полного изнеможения, из-за чего у нас с Кристианом постоянно происходили некоторые разногласия. Тот считал, что мне стоит больше уделять времени себе и дару, нежели обычной грубой силе, упрекал в том, что я совершенно не умею отдыхать и стараюсь выжать из себя все силы.

Я не любила доказывать свою точку зрения, потому что не могла пояснить. При таком ритме моя жизнь действительно обретала смысл. Может быть, это звучало странно для остальных, но разве чье-то мнение меня должно волновать?

К тому же, парень был из разряда любителей поспать до обеда, и встать к ранней тренировке для него равнялось чрезвычайному подвигу. Иногда он пропускал занятия, но потом все равно отрабатывал, хоть и неохотно.

Мирослав Елизарович ворчал на парня из-за его безалаберного отношения, и не просто так. Я тоже успела заметить, Крис действительно привык пользоваться только силой своего дара, как истинно одаренный крылат. Мне же роднее были ножи, и я полагалась только на надежную сталь, а не на эфемерные возможности.

Иногда присутствовала на тренировках Кристиана, но чаще всего после обеда уходила в близлежащий лес и практиковалась в своем даре. Из энергии я выкручивала жгуты, вешала на ветви шары с белоснежной или темной, как смоль, энергией. В темноте училась творить из света ночники. Словом, занималась всякой энергозатратной дрянью, пытаясь найти предел собственных возможностей, чтобы в решающий момент не шагнуть туда, куда мне доступа нет.

И вот Генхард наконец объявил, что мы готовы вернуться в Нараву, чтобы все решить раз и навсегда. К тому времени я почти потеряла счет времени. Сутки слились в одно за счет постоянно переживаемого дня сурка. Только потом узнала, что прошло не так много времени, как я предполагала. Всего две недели непрерывных и напряженных тренировок. Зато сейчас я была готова крушить и ломать все, что только могло нам помешать, с особой легкостью. Но к убийствам была по-прежнему не готова.

Тот месяц, что провела без физических тренировок в замке Алтуса, с легкостью компенсировали недели тренировок с прекрасно физически подготовленным учителем. Магический аспект своей силы развивала сама, однако изредка мне помогал Кристиан. Не могла не упомянуть, я продолжала жить в его доме, но общения с ним в разы стало меньше, если не считать постоянных ссор, поэтому его помощь в практике была не просто полезной, но и наполненной искренним счастьем.

Больная рука практически не беспокоила. Но я все же обратилась к местной целительнице за помощью. Элоиз, а именно так ее звали, долго осматривала мой грубый и убогий шрам и недовольно качала головой. Но в конце концов, не произнося ни слова, протянула какую-то остро пахнущую эвкалиптом и мятой мазь и показала два пальца. Пришлось обращаться за переводом к Кристиану, пошедшему со мной в качестве поддержки, Элоиз была немой от рождения, и ее жест означал, что руку нужно мазать пару раз в день, пока целебная жижа не закончится. Это поручение я выполняла с особой тщательностью, поэтому к моменту отправления на человеческий материк больная конечность окончательно перестала болеть, по ощущениям сравнявшись со здоровой.

* * *

И вот я вновь смотрела на остроконечные верхушки наравского замка, словно и не было прошедшей пары месяцев. В вышине кружили вороны, своим пронзительным криком возвещая о приближении чего-то страшного, гнетущего. Вопреки разным разговорам, люди тоже могли предвидеть недобрые вести, стремящиеся к ним. Это же происходило и сейчас, никто не знал, что должно произойти, но чувствовал необратимое: мамы ловили своих чад и под руку уводили домой. Мужчины, которых я крайне была рада видеть среди населения столицы, прижимали к себе жен и девушек и тоже утаскивали их в сторону казавшихся надежными домов. Незакрытые ставни противно хлопали на сильном ветру.

Конечно же, подобная реакция была вызвана отнюдь не появлением трех грозных крылатых фигур на горизонте, а приближающейся бурей и дождем, грозившим залить все вокруг.

Сейчас не было нужды прятаться, поэтому мы полетели прямиком к замку. Параллельно в голове крутился план, как рассказать людям о гнусном преступлении, которое все это время Альпин проворачивал прямо в собственном королевстве. Главный моральный вопрос заключался в ином. А нужно ли вообще об этом говорить? Или не выносить сор из избы, предоставив доверенной верхушке Альпина из числа людей разрешить этот момент мирным путем? Я больше не хотела погружать целое государство в пучину хаоса, как сознательно, хоть и нехотя, сделала это с Гальей. На мое счастье, там нашелся действительно достойный правитель из числа людей, который без кровопролития и разворачивания междоусобиц занял трон. Но кандидата, способного занять трон Наравы, у меня не было.