Он говорит:

– Моя мотивация писать картины – женщины. А высшая похвала художнику – благодарная, теплая и влажная – она самая… Остальное – фикция!

Помню, как в свете косых солнечных лучей этот персонаж изображал на стене питейного заведения фигуры собственной тенью, артистично их озвучивал и восторженно хохотал.

Я тогда подумал: «Леша – псих. Он – самый одаренный живописец из всех, кого я знаю. Завтра он засядет за свои бесчисленные холсты и, как сказал бы Хемингуэй: „истечет над ними кровью“. А сегодня его веселит такая глупость…»

Дальше – Литл Максон. Его прозвище оправдано любовью к чикагскому блюзу и кратковременному увлечению игрой на губной гармошке. Гоша Савенко примечателен сочетанием наблюдательности, прагматичности и тяги к спиртному.

Гоша говорил:

– Вот смотрите, кафедра религиоведения раньше была кафедрой научного коммунизма. А преподавательский состав за 25 лет не изменился! Выпьем же за понимание…

Теперь местные звезды: Тоша Десятка, Ник Цыба, Владик Сайка и Бося Поздняк. Эти засранцы сделали коллективное селфи в общежитии на фоне совокупления Ника Цыбы с какой-то первокурсницей. Додумались опубликовать это дело. Фото облетело тысячи закоулков интернета. Собрало около полумиллиона просмотров. Когда их выпускали из тюремной камеры ректората, студенты встречали их аплодисментами, которым позавидуют оскароносные артисты.

В завершение списка Дима Куб – парень с внешностью католического Иисуса, подрабатывавший рытьем могил… И нелепый добродушный человек Санька Пожарский…

(На самом деле эти пунктирные уточнения не существенны. И вкратце я обрисовал коллектив, чтобы никому из свидетелей событий не было обидно.)

Выпивали мы всей этой толпой на скамейках у рюмочной «Крамница». Ее блеклая вывеска гласила: «Студенческие закуски, напитки, поминальные обеды».

Зачем-то Леша Муд сказал:

– Мы встретим тысячи лиц, а нужны единицы…

Думаю, именно такие типы, как он, сдержали мое желание бросить архитектурный факультет и поступить в музыкальное училище. И я тешил себя мыслями о плеяде архитекторов, ставших музыкантами: Коваль и Федотов из любимой группы «Дикий Мед», Романов из легендарного «Воскресения»…

К слову, сходство таких творческих ниш, как музыка и архитектура, выявляются легко. Они – хроника мира, созданная кощунственным заказчиком. В равной степени они зависимы от денег. И так далее…

Ладно. Вернемся в «Крамницу».

Мы выпивали и глазели на девчонок. Как правило, они отвечали нам презрительными взглядами. Объясняется это тем, что выпивали мы активно. Настолько, что у меня случился провал в памяти, из которого по крупицам стали выделяться короткое черное платье, угловатые черты лица и сучий взгляд. Стройная крашеная блондинка восходила над похмельем, как древнегреческая богиня рассвета над простым смертным…

Юля сказала:

– Просил отвести поссать за гаражи, вот я и веду! Всегда мечтала, чтоб ко мне катил яйца за гаражами выпивший жираф.

Так мы и познакомились. И практически сразу стали жить вместе. Вероятно, обоим интересно было выяснить, надолго ли притягиваются противоположности?

Мы вели нормальный студенческий образ жизни: пили, гуляли, изучали биологическое строение друг друга.

Юля научилась пресекать мою творческую рефлексию.

– Меня никто не хочет понять, – стонал я, терзая гитару.

– Я хочу, – отвечала Юля, подмигивая.

– Ты же просто хочешь секса?!

– И ты меня понимать научился…

Выдохнув мы загорались идеей очередной вечеринки…

Круг общения моей жены состоял из холеных ребят. Особенно выделялась парочка невозмутимых парней. Я не сразу догадался, что их изысканность – форма застенчивой пакости, а маска тактичности скрывает гомосексуализм.

Конец ознакомительного фрагмента.