Плеснул на ладонь побольше шампуня и принялся растирать по макушке этого парня. А волосы-то у него длинные, примерно как у меня сейчас. И наощупь приятные, гладкие, жесткие. Осторожно, как смог, намылил шею и плечи. Подумал и приподнял крыло. Ирлинг тут же раскрыл его во всю высоту душевого шкафа. И это он еще лежит на полу. Супер. Вот как я достану до самого кончика? Только в прыжке.

– Может, сам намылишь?

– Мне не достать, господин. Простите, я забыл, что не должен вас так называть.

– Это не страшно, - если он снова способен говорить связно, значит, истерика уже прошла или еще нет?

Кинул в кончик крыла немного шампуня, заодно попал себе в глаз. Супер. Пока промывал глаз, ирлинг встал спиною ко мне, сложив крылья за спину.

– Так гораздо удобней. Постой вот в такой позе, пожалуйста.

А прыгать на дверцу-то зачем с такой силой? Еще одна трещина, теперь в стекле. Еле поймал за плечи двумя руками.

– Стой так.

– Зачем?

– Намыливать буду, у тебя от крыльев пахнет непонятно чем. Ты, вообще, никогда не мылся, что ли? Или твой пух всегда так воняет?

– Это я упал по дороге сюда в канаву, а потом в какой-то бак и еще в клумбу с цветами. Они все погибли!

– Кто?!

– Цветы.

– Тебя волоком сюда тащили, что ли?

– Нет, я шел сам. Только меня пристегнули на цепь, чтобы не сбежал. А я смотрел по сторонам, было так красиво вокруг, я любовался и падал. А потом мы шли мимо множества мертвых цветов, они были брошены прямо на тротуар, и их все давили ногами. Ирэль снова начал захлебываться слезами и сползать по стене, пришлось сильнее ухватить его за плечи. Великая луна, я весь в грязи и мокром пуху!

– Это из-за траура по погибшему Императору. Перед дворцом раскидали цветы в знак скорби.

– Те, кто убил их, должны ответить, - А головой-то зачем стучаться об стену? Чугунная она у него, что ли?

– Сядь на пол, я шампунь смою.

Уф, вроде начал дружить с головой. Перья удалось прополоскать практически все, по крайней мере, снаружи. Когда он их чуть раскрыл и повернулся лицом, мне стало самую малость дурно. Восхитительно, абсолютно прекрасный, лишённый каких-либо изъянов парень, тощий настолько, что я могу с легкостью различить под кожей контуры всех ребер. Голова покорно опущена вниз, руки сложены на груди в молитвенном жесте, вся поза говорит: «Делайте со мной, что хотите, я весь ваш».

– Наклонись, чудовище, - сарказм Шерли, похоже, заразен. Он склонился в талии, обтерев мне лицо вершиной крыла. Я с чувством полил ему на голову водички похолоднее. Может, там просветлеет? Ну, хоть немного?

– Лицо и все остальное умой, - ни ума, ни стыда. Моется с такой тщательностью в самых интимных местах, будто меня и вовсе тут нет. Где ж его откопали такого? Вроде пену мы смыли с него всю, и грязь, кажется, не течет. Самому бы ополоснуться немного от его липучих перышек.

– На выход и жди меня за дверцей душевого шкафа, сам никуда не ходи.

– Как прикажете, - и снова в поклоне он вытер мне лицо крылом, словно мокрой тряпкой. Уф. Я плеснул себе на лицо водички из душа и взвыл. На ноги было еще ничего, а на грудь потекла уже ледяная!!! Только прибавил тепла, как за дверцей, похоже, случился тайфун. Судорожно скользя пальцами по защелке, распахнул дверцу. Полок в душевой больше нет, зато есть шалаш из мокрых перьев.

– Чтоб тебе пьяная кукушка гадала в полночь на могиле горгульи! Как? Что случилось?

– Я отряхнулся. А крылья не поместились, - свет мигнул и погас.

– Магический светильник тоже ты разбил?

– Вероятно.

Будем считать, что я чистый. Наощупь закрыл воду и, наконец, вышагнул на пол из душа. Чудо в мокрых перьях еще и перемещается с места на место, я наступил на его ногу и, заскользив, рухнул куда-то. Сверху меня накрыло горкой перьев и костями, да я еще проехал чуть вперед по скользкой плитке. Двери больше нет с нами. Интересно, на чью голову пришелся больший удар, на мою или на его?

– Ты там жив?

– Простите, но, кажется, да. Я вас этим сильно расстроил?

– Слезь с меня! Придурок! Чудовище перьевое! – я в жизни никого не оскорблял, тем более так. Ирэль тихонько заплакал и скатился с меня на пол, где тут же свился в клубок, прикрылся крылом и продолжил свои завывания уже лежа.

Двери нет - раз, дверца в душевой шкаф теперь в трещинах - два, плитка расколота - три, невольник огреб по голове дверью - четыре! Весь пол под слоем воды, грязи и мыла - пять! Что я скажу Шерли?! Хоть бы она задержалась!

– Просто лежи, где лежишь. Я сейчас соберу с пола воду и грязь.