Спустя пару часов мы подъезжаем к какому-то посёлку. Вроде бы, раньше у неё тут тётя жила, как-то летом мы приезжали. По просьбе Вики оставляю охрану у въезда.

У дома ждёт какой-то парень, которого Вика бегло обнимает и знакомит нас.

— Жених Ани.

Надеюсь, что мне хоть кто-то что-то объяснит, но Вика убегает в дом. Следом заходим мы и от увиденного я даже не знаю как реагировать.

На меня смотрит моя маленькая копия. Я даже сказать ничего не могу. Все вопросы кажутся глупыми и неуместными. Пока ребята что-то обсуждают между собой, в моей голове проносится миллион мыслей, за каждую из которых я не могу зацепиться.

— Сколько? — единственное, что я могу выдать не своим голосом.

— Почти три с половиной года. Надо в город, Тимур. Я потом все объясню, — как я понял малой сильно болел, и надо было в больницу.

Из их разговора понимаю, что Антон тут от кого-то скрывался вместе с сыном Вики. То есть, похоже, наши сыном. И когда малой узнаёт, что Антон не поедет, то грозит разрыдаться.

— Кто и почему должен прикончить тебя? — можно хоть один день без проблем?

— Те же, на чей кулак напоролась я, — продолжает Вика разговор, начатый ещё в клубе. — Аня связалась с серьёзными людьми и наркотиками. Она должна огромную сумму, плюс подставила Антона, сказав, что якобы он слил информацию ментам. Ты же понимаешь, что его не оставят в покое. Они ищут его и ждут денег от меня.

— Что за люди?

— Колесников, — говорит Антон. — Глава, вроде, он.

Колесников, значит, сука. И Никита ведь под ним ходит. И наркотики хотел совать подросткам через Никиту. Что ж, кажется, пора показать им их место.

— Собирайся, Антон. Никто не тронет тебя, — Антон сомневается и ждёт решения от Вики, но та лишь кивает.

— Вы уверены? — ещё раз спрашивает у нас.

— Да, — не был бы уверен, не говорил бы.

Антон быстро скидывает вещи в сумку. Их здесь не так много, а вещи и игрушки Руслана он уже собрал.

Вика в это время знакомит меня с сыном.

— Руслан, это Тимур, мамин друг. Тим, это Руслан, — смотрю в глаза этой невозможной женщине, не понимая, как можно было не сказать мне об этом ещё тогда. Я бы что-то придумал. А так она одна растила нашего сына, а я теперь не знаю даже как с ним общаться.

Отмираю и сажусь на корточки перед сыном, протягивая ему руку, которую тот смело жмёт.

— Привет.

— Пливет. А ты недавно с мамой дружишь?

— Да нет, — вот и результат "дружбы". — Давно.

— А я тебя раньше не видел.

— А я уезжал просто. Теперь вот приехал, — говорю предельно спокойно, чтобы не напугать малого.

— Я готов, — говорит Антон.

Вика уносит ключ от дома соседке, и мы уезжаем, забирая машину Антона. Руслан засыпает лёжа на Вике, пока ты крепко его прижимает. Я стараюсь сосредоточиться на дороге, чтобы хоть немного успокоиться, но всё равно постоянно смотрю на них.

По пути я позвонил в лучшую клинику и обо всём договорился.

— Антон, подождёшь тут? Я потом отвезу тебя к себе домой, там охрана по всему периметру, да и смелости никто не наберётся столько, чтобы ко мне сунуться.

— Я позвоню, — обещает Вика ему, и выносит сына.

Пока Вика с Русланом в палате общаются с доктором, я стою около окна, смотря в одну точку. У меня есть сын. Мой сын. И ему три с половиной года. Моя маленькая копия. Я видел, как Вика крепко его к себе прижимала, как она была обеспокоена, сколько нежности было в её касаниях, взглядах и словах. Я видел, как сильно она его любила.

Мои размышления прервали Вика с врачом. Удаление миндалин. Мне тоже делали такую операцию в детстве. Ничего сверхъестественного, но Вика, ясное дело, начинает переживать, хоть и соглашается. Пытаюсь приободрить, но когда болеет твой ребёнок, вряд ли простые слова могут помочь. Хоть я и узнал про него пару часов назад, я переживал, и мне было странно в то же время

— А как с работой быть?

— Ты серьёзно? — боже, невозможная женщина. У нас тут сын болеет, а она ещё и о работе думать успевает. — Уж переживут без тебя.

— Ты, если что, завози документы, я буду смотреть.

Мы стоим у окна, сохраняя молчание. Через время я всё же не выдерживаю.

— Почему ты не сказала?

— Потому что ты захотел разойтись.

— Всё могло быть по-другому, — я бы не допустил всего этого.

— Я не хотела создавать тебе лишних проблем. Сейчас я примерно понимаю, почему ты хотел разойтись. С Русланом всё стало бы ещё сложнее, не так ли?

Откуда она всё знает? И всё понимает? Она ведь даже не обижается и не злится. Говорит так, будто приняла всё это и смирилась давным-давно. Вот только я теперь не понимаю:

— И что теперь? Как нам жить? — у меня в голове был сумбур. Я не знал, что делать, в принципе, дальше, и как Вика смотрит на ситуацию.

— Если ты хочешь участвовать в его жизни, пожалуйста. Со временем расскажем ему, что ты его папа, — я — папа. Вау. — Можешь видеться, когда захочешь.

То есть она допускает мысль, что я забью и всё? Ладно, переварю и пойму как жить дальше без вреда для них обоих. Перед тем как уйти за их вещами, ставлю в известность: