— Завтра тебе сделают снимок, чтобы удостовериться, что органы не пострадали, — и не дай Бог ещё внутри что-то пострадало.

— Не надо, нормально всё со мной, Тимур.

— Это не обсуждается.

— Хорошо, — умница.

— Я приеду завтра к двенадцати, — во-первых, сам нервничал. Во-вторых, она будет нервничать. Две причины уже набрал.

— Хорошо.

Подхожу к сыну, проводя по волосам точно такого же цвета. Кажется, я уже его люблю. Сын от любимой женщины — предел мечтаний. Не выдерживаю и напоследок быстро целую Вику.

Без охраны я их точно не оставлю теперь. Еду домой, нужно выдохнуть после всего и накидать план дальнейших действий. И Колесникова с его подонками уничтожу. Тронуть моё — это сильно. Да, они не знали. Но незнание закона не освобождает от ответственности.

На следующий день, как и обещал, приезжаю к 12. С документами. Нет, они не особой важности. Но, чувствую, Вика будет сходить с ума, а это поможет отвлечься.

И это срабатывает.

— Срочно? — растерянно спрашивает.

— Очень, — нагло вру.

И пока Вика вникает, операция подходит к концу.

— Всё прошло успешно, — заключает доктор.

Я шумно выдыхаю, а у Вики появляются слёзы в глазах.

— Скоро отойдёт от наркоза, а через пару дней мы вас выпишем.

— Спасибо, — говорю, потому что Вика, видимо, не может.

Притягиваю её к себе, гладя по волосам.

— Всё хорошо, — шепчу тихо. — Слышишь?

— Спасибо, что был рядом и отвлёк этими документами, — вперемешку со слезами смеётся. Поднимает заплаканные глаза, а я не выдерживаю и целую.

Сколько она пережила без меня? Его слёз, болезней, смерть отца, зависимость сестры, долги, прессинг.

И ведь осталась такой же доброй.

Вика отвечает на поцелуй. Отчаянье вперемешку со слезами. Такого у нас не было. Раньше наши отношения были беззаботными и лёгкими.

Провожу руками вдоль тела, спуская их на талию, ещё крепче прижимая к себе. Когда воздуха не хватает, мы отрываемся друг от друга.

— Я заберу вас, когда выпишут.

— Хорошо, — кивает.

Не хочу думать о том, что будет дальше. Не хочу её никому отдавать, но и со мной опасно. Вряд ли Вику будут устраивать редкие встречи и жизнь вдали друг от друга. Нужно отдалиться, пока не поздно, но как же я не хочу.

Выхожу из больницы, сжимая в руках снимок УЗИ. Двенадцать недель. А я всё никак не могу решиться и сказать Тимуру. Возможно, потому что в последнее время мы как-то отдалились. Он много времени проводит с отцом, разбираясь в бизнесе. Я учусь. Иногда меня сваливает с ног токсикоз и усталость. Дальше тянуть уже нельзя. Я настояла на встречи, хоть Тимур и пытался снова обморозиться. Вообще мы жили вместе в его квартире, но последние месяцы он в ней почти не появлялся, и я, собрав вещи, ушла.

Сейчас же еду в ту самую квартиру для разговора. Когда такси останавливается, я замечаю свет в окнах, и радусь, что он всё же приехал.

Поднимаюсь в квартиру, где открыт балкон. Начало сентября выдалось холодным и дождливым, поэтому в квартире было зябко. Тимур сидел на входе на балкон и курил прямо в квартиру. Тимур вообще не курил, поэтому это выбило меня сразу.

— Что-то случилось? — спрашиваю.

— Не знаю, ты же позвала меня.

— А ты считаешь, у нас всё хорошо? — главное, не злиться.

— У нас? Да у нас, вроде, никак, — безразлично говорит.

— И тебя это устраивает? — задаю вопрос, боясь услышать ответ.

— Да.

— Ты хочешь расстаться? — главное, не плачь.

— Да.

— Почему?

— Так всем будет проще, — ощущение, что под "всем" он имел ввиду кого-то конкретного, но в нём самом было столько решимости.

— Ты точно всё решил? — удерживая все эмоции внутри, спрашиваю я.

— Да, Вика. Мы расстаёмся. Прости.

Сейчас передо мной сидел не мой Тимур. Осунувшийся, безразличный, холодный.

Думала в комнате холодно, а оказывается у меня в душе теперь.

Я подхожу к нему как раз, когда он встаёт. Смотрю в злые глаза, полные решимости. Приподнявшись на носочках аккуратно целую его в щёку, надеясь, что не оттолкнёт.