Так в наших играх мы привыкали жить на подножном корму на лоне природы, что должно было впоследствии нам пригодиться в походах. Так же привыкали мы и лечить наши болезни и раны с помощью подручных средств. Трав, типа подорожника, и прочих природных лекарств, знакомых каждому казаку. Для нас природа становилась открытой книгой, и мы читали в ней с большею ясностью, чем городской пронырливый адвокат - составленные акты судебных дознаний

Основным же народным средством при всякой болезни считалось разогнать коня в галоп и лететь на нем быстрее ветра, чтобы клочья пены падали с разгоряченной лошади. Тогда и наездник мог хорошенько пропотеть, что позволяло ему быстренько перебороть всякую немочь. Попутно мы научились использовать для питья любую воду, даже грязь из коровьих луж, которую мы умели отжимать и пропускать через тряпицы, а потом могли ее пить без ущерба для своих желудков.

И при этом никакая холера не брала нас. Так мы закалялись, взаимодействуя с окружающей природой. Даже в зимнее время мы продолжали пасти животных, ночуя в степи, завернувшись в бурки. В труде и играх, перемешиваемых с воинскими упражнениями, все мы, дети, вырастали сильными, ловкими и очень гибкими.

Все это были еще цветочки, так как дед рассказывал мне, что каких-то лет двести назад все казачата получали еще более спартанское воспитание. Тогда Войско Донское, со всех сторон окруженное яростными врагами, не могло позволить себе тратить скудные наши ресурсы на болезненных и слабых духом и телом.

При рождении младенца сразу бросали или голым на мороз или же летом в соляной раствор степных озер. Слабые не выживали, не выдерживали, но слабы были далеко не все. Сильные же от таких испытаний вырастали настоящими богатырями. Так из поколения в поколение в ряды родовых казаков становились только самые сильные и приспособленные.

Таким образом, с детства привыкая условиям походной жизни, казаки в самую выгодную сторону этими качествами отличались от солдат русской армии. Тех никто к службе заранее не готовил, так что они привыкали к чистоте, баням, умеренному климату, привычной пище и чистой колодезной воде. Если кто закашляет - все сразу напрягаются.

В рекруты забривали с восемнадцати лет ( а то и в двадцать один) совершенно не приспособленных к условиям боевой службы парней. От этого обстоятельства и случались в русской армии огромные санитарные потери в походах.

Примерам здесь нет числа. Так при походе Миниха на Крым, русская армия, имея с собой в обозе все необходимое, и провиант, и даже питьевую воду, потеряла треть от своей численности. При этом боевых столкновений не происходило, так как в качестве боевого охранения все татарские отряды конницы ежедневно в яростных схватках отражали донцы и калмыки. И в итоге - такой печальный результат от этого марша.

Турки армию Петра Первого во время Прутского похода тоже не сумели разбить в бою. Но блокированные у реки Прут русские части начали массово погибать от болезней, так что Петру пришлось быстренько сдаться и отдать османам все свои завоевания. И Азов, и Таганрог, а Азовский флот сжечь.

В наши же дни только и приходится удивляться огромной смертности русских солдат на Черноморском побережье Кавказа и в Азербайджане. Не смотря на то, что это явно благословенные по климату места, русские служивые люди в тамошний местности дохнут как муки. Из-за этого уже пару раз России пришлось вернуть Азербайджан Персии. Наши же закаленные казаки издревле не боялись жары и холода, голода и болезней, так что их царское правительство видело - как в каждой бочке нужную затычку.

По мере моего взросления, с пяти лет дед начал преподавать мне и воинскую науку. Я стрелял из тяжелого пистоля, хотя едва его мог удержать в ручонках, кинжалом рубил хворостинки, осваивал на коне основы выездки и джигитовки. Зимой же, по холоду, наступала время традиционных кулачных боев, в которых принимали участие все дети, подростки и даже взрослые. И тогда на хуторском майдане в морозном воздухе густо зависал шум, гвалт, крики и хруст костей.

В 1816 году мой отец, наконец, возвратился с заграничного похода Отечественной войны, побывав за эти годы во множестве дальних стран. В общем, "Жил отважный атаман, он объездил много стран..."

Человек это был незаурядный. Настоящий гигант ростом ( а личная физическая сила и жизненная энергия в те годы значили очень многое), с роскошными смоляными усами, загорелым до черноты лицом и серыми навыкате глазами, он обладал командирским громовым голосом, покрывавшим шум битвы, и одним своим появлением внушал панический ужас в толпах врагов. Во всей его фигуре, сильной и ловкой, чувствовалась большая выдержка и выносливость.

Весь изрубленный, исколотый, простреленный насквозь в нескольких местах, удалой хорунжий Яков Ежов, несмотря на все это, обладал несокрушимым здоровьем и с глубоким презрением относился ко всяким человеческим недугам и немощам.

К сожалению, наш император Александр, пожалел французов. Не смотря на пожар Москвы и все пакости, что эти поганые нехристи-иностранцы сделали нашей Родине, французов грабить было запрещено, контрибуции им простили. Даже более того, император заплатил гнусным французам за пребывание русской армии во Франции по их огромным запросам, как будто не мы их завоевали, а они нас подрядились принимать на постой, словно жадные до денег трактирщики.

То есть врагов царь-батюшка пожалел и простил, а своих нет. Все жертвы, которые Дон возложил на алтарь отечества, пропали втуне. В заграничном походе казаки особо не разбогатели, и привезенной добычей особо не смогли поправить сильно порушенное войной хозяйство. Впрочем, большая политика - не казачьего ума дело, для этого в нашем государстве особые люди имеются. Что все науки превзошли. Возможно, им виднее, как следует поступать в том или ином случае.