Начался танец смерти. Укол. Я распластался и достал врага кончиком шашки. Продолжая двигаться, я нанизал помака на лезвие, а потом со всей дури ударил плечом, стараясь отбросить пораженного врага с дороги.

Мусульманин вскрикнул, отлетел и попал под горячую руку своего товарища, который размахнулся шашкой и угодил в тело коллеги. Еще один укол, под немыслимым углом, поразивший темный силуэт. Короткий крик, что сразу оборвался. Ух! Сердце стучало в горле.

Сразу возле входа, куда еще падали отблески костра, я приметил лошадь. Вроде нормальная. На вид зверь молодой, здоровый. Конским бракеражем мне сейчас заниматься некогда, каждое мгновение на счету.

Не теряя времени, я рубанул шашкой по коновязи, освобождая поводок. Потом свяжу его узлом. Открыл загородку, схватил коня за гриву и махом взлетел ему на спину. Слава богу, что в этом теле я, как цирковой джигит, могу ездить без седла. Тут же взлетающей птицей выскочил из конюшни.

Из домика на другой стороны площади, напротив, вышел один из помаков, которому сильно не понравились крики на улице. Увидев меня, он ошпарил мою фигуру бешеным взглядом, и заорал как резанный. Сейчас все село сюда выскочит.

Я вытащил заряженный пистолет, мигом добавил щепоть свежего пороха на полку, неуловимым движением вытянул руку и молниеносно выстрелил. Кремневый пистолет не подвел, из дула вырвался сноп огня и дыма, а орущий мусульманин тут же упал, как подрубленное дерево. Это называется урок менеджмента.

Я развернул коня на север и помчался в ночь. Вру, не помчался.

Некоторое время, пока еще отблески костра разгоняли темноту, поехал на рысях, а потом вынужден был перейти на шаг. Не хватало еще сломать в темноте себе шею. Это был бы номер.

На выезде из села, превратившегося в дикий муравейник, я наткнулся на часового.

– Что там у вас творится?
– спросил он, приняв меня за одного из своих.

Я же переоделся, а ночью все кошки серы. Я молча подъехал к нему и с быстротой молнии рубанул шашкой, снеся помаку половину головы. Обезглавленное тело рухнуло на землю. Стремясь двигаться в направлении Полярной звезды, я пустил коня шагом, понадеявшись на чутье и звериные инстинкты животного.

Так мы миновали один из скрытых пикетов помаков. Из темноты раздалось два выстрела, пуля дернула меня за рукав. Больно, но терпимо. Большая царапина, не более того. Я поспешил миновать пикет, пока они не перезарядили свои ружья. Свобода! А всем кому я был что-то должен - всем прощаю!

Глава 16

Весь остаток ночи я ехал шагом на север. Затем, как только горизонт стал светлеть, пустил коня в галоп. Мой скакун помчался как стрела, выпущенная из лука. Мне надо было как можно дальше убраться от помаков. Оставить между нами безопасную дистанцию, так как в ночь они меня преследовать не будут.

Так начался мой второй дубль броска к Дунаю, с последующим форсированием реки.

Когда мой конь окончательно выбился из сил, солнце стояло уже высоко. От реки я был в километрах в 40-45. Найдя маленький ручеек, протекающий в лощинке, я спустился в нее. Выводил коня, пучками пожухлой травы вытер пот с лошадиной шкуры. Затем напоил лошадь, отпустил ее пастись минут на десять, а в это время напился сам и погрыз сухой сухарь, который я позаимствовал у покойного дезертира.

После чего занялся своими ранами. Собрал паутины, набрал несколько листов подорожника. Промыл свою разодранную до мяса ладонь, пожевал один из листьев до кашицы, смешал зеленую слизь с паутиной и наложил этот состав на рану. Сверху приспособил цельный лист подорожника и завязал все полоской ткани, которую оторвал от полы своей рубахи. Так же я обработал и раненую пулей руку. Порядок!

Времени терять не хотелось, так как по моим следам утром выехала погоня. Помаки вышли на тропу войны. Так что, вновь сев на трофейного коня, я снова отправил его шагом к северу. Держась глухих мест.

Почти до вечера мне счастливо удавалась избегать опасности. Раций же у помаков нет. И известить всех о беглеце они не могут. А дистанция между нами приличная. Это же не татары, которые так ловко на ходу меняют под собой лошадей. Горцы с лошадьми дело имеют реже, чем степняки.

Что касается встречных-поперечных, то я на первый взгляд не сильно отличался от турецких иррегуляров. Одет так же, темная борода отросла, но здесь хватает всяких странных личностей. К тому же я не блондин, в глаза иноверцам не бросаюсь. Рожа моя немытая давно утратила всякое отличие от местных дикарей.

Посадка у меня татарская, на спине лошади сижу как влитой. По следу за мной не бросятся, подковы трофейной лошади азиатского образца, так что никакой сторонний человек за мной не поедет. Нужно знать, кого искать.

Так что я ничего не имел против турецкой военной активности. Я даже приветствовал ее: в таком муравейнике на тебя не обратят особого внимания. Была только одна проблема, по-турецки я не очень. На уровне "Гитлер капут".

«Поэтому, если будешь мямлить да озираться, тут тебя и засекут, приятель», - горестно подумал я.